Путь волшебника. Как строить жизнь по своему желанию

Волшебник живет в состоянии познавания.

Этим познаванием определяется его собственная завершенность.

Поле осознания организуется вокруг наших намерений.

Знание и намерение — это силы. То, к чему вы стремитесь, изменяет поле в вашу пользу.

Спрессованное в словах намерение окутано магической силой.

Волшебник не пытается разрешить тайну жизни. Он здесь, чтобы жить в ней.

Прошло много времени, прежде чем мальчик Артур окончательно оценил то, что его учителем был волшебник. Мерлин унес его в лес через несколько часов после его появления на свет, и только много лет спустя, когда Артур опять вернулся в мир, он понял то любопытство, которое вызывало у людей его общение с волшебником.

— Если ты действительно встречался с Мерлином, — как-то спросили у него люди (те из них, кто не принимал мальчика просто за сумасшедшего), — каким заклинаниям он научил тебя?

— Заклинаниям? — переспросил Артур.

— Чарам, колдовству, особым словам, которые дают Мерлину его силу, — ответили они, считая Артура или слишком глупым, или слишком хитрым.

— Мерлин действительно учил меня многому о словах, немного подумав, ответил Артур. — Он говорил, что слова обладают силой, что они скрывают тайны, подобно тому как узкая щель скрывает подземный ход.

Эти слова были искренними, но люди не были удовлетворены таким ответом. Они все равно хотели знать, как на самом деле работают заклинания Мерлина.

— Хорошо, — сказал Артур, — я помню, когда я был ребенком, Мерлин постоянно говорил: «Ешь». Когда я немного подрос, он говорил: «Ходи», а если я по вечерам долго не отправлялся в свою постель, он говорил: "Ложись спать". Так что я могу вам сказать, что я всегда кушал, ходил и спал. Согласитесь со мной, наверное, это и есть самые сильные заклинания?

Ни один из собеседников не согласился. Они ушли, продолжая дивиться тому, что, что бы или кого бы ни взял к себе этот глуповатый сэр Эктор, как всегда, это ни на что не годится.

Как следует понимать урок

Сила слова заключается не в поверхностном его значении, а в тех качествах, которые скрыты от глаз. Каждое слово, например, включает как знания, так и намерение. Оба эти качества магические. Магия знания заключается в том, что многослойный опыт — по сути, вся история — оказывается спрессованным в нескольких слогах.

— Назови свое королевство Камелот, — советует Мерлин мальчику, прежде чем тот отправится в мир.

— Почему? — спрашивает Артур.

— Это новое слово, которое не несет того груза истории, который несет, например, слово Англия, — ответил Мерлин. — Люди будут отождествлять его с тобой и всеми теми, кого ты соберешь вокруг себя. Оно будет служить пробным камнем: когда люди будут его произносить, все твое королевство и все, что ты используешь, будет открываться им, как если бы они, коснувшись ручки, открыли крышку шкатулки с сокровищами.

И это оказалось действительно так.

Самые значительные слова каждого языка открывают скрытые ходы смысла и знаний. Но второе качество слова — намерение— обладает еще более мощной силой. Когда Мерлин, подобно родителям всех детей, говорил, чтобы мальчик ел, ходил, спал, этим он выражал намерение. Благодаря этим словам все мы осваивали важные функции, для которых теперь, когда мы их хорошо знаем, никакие слова не нужны. У вас никогда не возникает необходимости говорить себе, что вам следует есть, ходить или спать. Вы уже впитали намерения, выраженные этими словами, и теперь все, что от вас требуется, это напоминать себе ("кажется, пора ложиться спать"), и вы сразу достигаете желаемого результата.

Можно ли, подобно Артуру, назвать это заклинанием? Да, потому что, как только усвоено содержащееся в слове намерение, вы получаете его ментальный отпечаток. Произнесите слово школаи мгновенно у собеседника включаются воспоминания о тех переживаниях, которые связаны с посещением школы. У хорошего ученика возникают ассоциации с успехом и похвалами, у плохого — с неудачами и критикой. Вся наша жизнь спрессована внутри нас в виде отпечатков, которые включаются с помощью слов. "Смертные окутаны словами, подобно тому как паук окутывает паутиной муху, — говорит Мерлин. — Только в этом случае вы сами — и паук и муха, потому что вы заключаете себя в тюрьму, свитую из своей собственной паутины".

Все мы действительно используем свои собственные слова для создания отпечатков своих привычек, что позволяет нам пользоваться ими бессознательно. Об отождествлении с названиями и ярлыками мы уже говорили — это все тоже, конечно, слова. Но какие слова позволят нам разрушить старые привычки и ограниченное отождествление? Если каждое слово откладывается в виде отпечатка в нашем сознании, всегда ли оно служит ограничением?