Путь войны

— Видать, только что нырнул, — прокомментировал Шафран, с неудовольствием. — Разгильдяи, сушкой пренебрегают.

— Им виднее, — заметил Илион, хотя в душе был вполне согласен с механиком. Главным внутренним врагом всех подводных построек оставалась морская вода — крайне агрессивная субстанция, готовая просочиться везде, разъедая все, что возможно. По статистике четыре пятых всех несчастных случаев в глубине происходили из-за мелких коррозийных повреждений и неисправностей. Отчасти поэтому в последнее десятилетие индустрия подводных работ переживала «керамическую революцию» — новые материалы не ржавели и не окислялись.

У «шагохода» была тысяча причин, чтобы по выходе из воды миновать специальную камеру в которой технику омывали пресной водой, а затем сушили в потоке горячего воздуха, но даже столь малое нарушение порядка и традиции несколько нервировало.

— А я ведь еще помню деревянные настилы, — задумчиво пробасил Шафран, когда подъемник, скрипя шестернями, вознес их на следующий уровень. — Как мы с ними тогда намучились… Какими только пропитками не обрабатывали — а все одно гнило. Я ведь только чудом не получил первое назначение на «Спрут».

Илион вздохнул. Гибель станции «Спрут» стала не самой масштабной катастрофой в истории глубины, но без сомнения оставалась одной из самых трагичных. Нарушенная техника безопасности, влага, деревянные полы без лака и пропитки, разбитая колба… И десять человек убиты за сутки редчайшей разновидностью мутировавшей плесени, разросшейся на сырых полах, а затем прямо в легких.

— Кстати, заметил — маркировка-то у скафа «свинская»? — отметил Шафран, и Крамневский молча укорил себя за невнимательность.

Когда перед самой Мировой Войной Дзержинский-старший основал «Пар и Газойль», над лапотными русскими не смеялся только очень ленивый человек. Дальше и остроумнее всех пошли «паровые короли» Шеффилда, обыграв аббревиатуру «ПиГ» на свой лад. «Pig» и разнообразные карикатуры на тему свиномедведя заполонили иностранную прессу. Однако, «Стальной Феликс» был непрошибаем и плевал на вражескую пропаганду, а кроме того, обладал очень специфическим чувством юмора. Вместо контррекламной борьбы, отец-основатель заказал смену клейм, и через месяц вся продукция «Пара и Газойля» маркировалась задорным поросенком, пускающим из ушей струйки пара. Мир взорвался от смеха и… стал покупать, тем более, что продукция русских показала себя с наилучшей стороны в ходе Войны, и заказы гарантировались лично Домом и императрицей Ольгой, которую подданные прозвали Спокойной, а враги — словами, которые не произносят в приличном обществе. С тех пор минуло много лет, теперь каждый пятый дизель и паровой котел в мире нес значок «Пиглета»[1], а семейное предприятие Дзержинских осваивало все новые и новые промыслы. В том числе и производство глубоководных скафандров.

Испытателям предстояло пройти по периметру блока электролиза, где вырабатывался кислород, затем миновать несколько переходов, ведущих к энергетической установке. «Экстаз» был огромным сооружением, обеспечивающим жизнь и относительный комфорт для тысяч людей, поэтому электричества никогда не бывало «достаточно». Энергию давали тяжелые дизели замкнутого цикла, понтонные электробатареи, использующие воду в качестве электролита, и тепловые двигатели, работающие на разнице поверхностной и глубинной температур воды. Но ее все равно хронически не хватало. Поговаривали, что скоро будет заложен фундамент под атомный реактор, который наконец-то решит проблему электрического голода, но время шло, а Экологическая Комиссия никак не давала одобрения проекту. Страх перед экологической катастрофой часто тормозил полезные начинания, но моряки, скрипя зубами, все же соглашались с перестраховщиками. Печальные истории американского «Torrey Canyon» и русского «Купца» отучили людей от мысли, что океан большой и малость людской глупости ему не повредит.

Оставалось совсем немного — буквально пять минут неспешного хода и, пройдя через пункт контроля, испытатели смогут подняться к одной из трех основных жилых зон. Теперь они шли по реконструированной территории. Здесь было больше света от новых экономных ламп со светящимся газом, больше тоннелей из армостекла, которые периодически прерывались блоками авральной герметизации с укрытыми в пазах дверьми-«гильотинами». Больше керамических плит и устойчивого к коррозии иденита вместо привычной стали и бетона.

И больше гражданских.

— Саша, Петя, не отставайте! — звучный голос воспитательницы разносился далеко по тоннелю, отражаясь от прозрачных стен.

Стайка детей лет десяти-двенадцати послушно семенила за молодой девушкой, у каждого на шее висела большая светоотражающая бирка на витом шнуре. Шествие замыкал угрюмый шкафоподобный сопровождающий, всем своим видом показывающий важность миссии. Испытатели пропустили экскурсию, взаимно кивнули ему, молча посочувствовав нелегкой доле.

— Вот ведь Кракен задери… — вымолвил Шафран, когда открытый подъемник с решетчатыми загородками возносил их на жилой уровень. — Все-таки никогда я этого не пойму…