Путь во тьме

– Нет, что ты, чем я могу быть занят, разве что смотреть телевизор или лазить на Твиттере. Мне больше нечем заняться, я так рад, что ты позвонила! Каролина, я так хочу с тобой увидеться, хочу говорить с тобой и столько тебе рассказать!

– Я тоже, Питер, мне так одиноко.

– Хочешь, я сейчас же приеду?

– Нет, сейчас не надо, я устала, иду с больницы домой, лягу пораньше.

– Хорошо, тогда завтра после работы я сразу же приеду.

– А …. Послушай…

– Что, говори.

– Какие у тебя планы на выходные?

– Нет никаких планов, совсем нет, а что?

– Я хотела куда-нибудь съездить развеяться?

– О-о-о, я только с радостью, так, организаторство выходных беру на себя.

– Хорошо, тогда обсудим еще это.

– Конечно, до завтра.

Каролина закончила разговор и убрала телефон в сумку, продолжая медленным шагом идти по улице.

– Он даже не поинтересовался, как Роберт, хотя зачем ему это… Роберт – это моя проблема, а не его…

***

Радости Питера не было предела. Он сию же минуту начал обдумывать планы на выходные – где же можно уединиться и провести хорошо время. В его голову пришла идея проведения времени в загородном доме родителей Каролины. Обдумав все плюсы и минусы, он решил позвонить за советом Аманде. Позвонив ей, он долго говорил с ней, обсудив всё до малейших деталей. Аманда с радостью и даже будто с благословением отправляла их отдохнуть. Ее слова очень вдохновляли его, отчего он становился намного увереннее в себе.

– Аманда, я хочу признаться ей в своих чувствах.

– Конечно, наконец ты решился… Думаю, пока еще рано, ты же видишь, что она все еще думает о Роберте. Не стоит пока загружать ее этим, просто будь для нее надежной опорой. Пусть она поймет, что ты и есть тот, кто ей нужен – надежный и крепкий мужчина, что всегда рядом.

– Да, вы правы, думаю только о себе. Я сделаю все, чтобы она поняла, как она мне дорога.

***

Каролина металась по комнате, не находя себе места. Её тревожило то, что она не едет к Роберту, сердце билось, будто в ожидании. На ее руках уже давно не было маникюра, эти две маленькие прекрасные ручонки стали неухоженными, сухими неприятными. Бесконечно щелкая каждым суставом пальца, сгрызая нервно ногти, она успокаивала себя.

Ей вновь захотелось узнать о состоянии Роберта, и она набрала телефон лечащего врача.

– Адам, Адам! – нетерпеливо теребила она телефон. – Адам!

– Что ты так кричишь, Каролина, что с тобой? – Ответив на ее телефонный звонок, возмущался Адам. – Что случилось?

– Ничего, просто я не хочу оставлять его… Как он там, мне тяжело, понимаете?

– Понимаю, давай договоримся, что я позвоню тебе сам. Обещаю тебе, поверь мне, если что-то будет не так, ты узнаешь об этом первая.

– Да.

– Каролина, прошу тебя, отдохни, иначе вскоре ты будешь лежать в палате этажом ниже в кардиологии или в неврологии.

– Я поняла вас.

– Вот и отлично.

– Спасибо.

– Всего хорошего, постарайся не думать о плохом.

***

Тяжело вздохнув, Каролина уселась на диван, обхватила голову, начала слегка посапывать, слезы каплями падали на пол, образуя мелкие лужицы, словно после дождя. Тишина в это мгновение окружала ее, она сидела молча, не издавая ни звука…

– За что ты со мной так, за что…

Она вновь замолчала и продолжала тихо плакать.

– Ну, скажи, почему, почему…

Она опрокинула голову назад на спинку дивана, ее лицо открылось, глаза были широко открыты и полны слез, которые еле удерживались её длинными пушистыми ресницами. Она открыла рот и дышала через него, нос был забит и не пропускал воздуха. Она глотала слюни, что набирались у нее во рту и, прихлюпывая от слез и накатывающейся истерики, повторяла лишь одно:

– Почему, почему…

Через какое-то время она начала успокаиваться, стала говорить сама с собой. Медленным тихим голосом, будто объясняя что-то, лежа на кушетке у психиатра. Видимо, действительно, ей и нужно было такое общение, или чтобы просто кто-то слушал ее, слушал и молчал, не пытаясь без конца перебивать бесконечными сожалениями и высказываниями вроде «Я знаю, что ты чувствуешь…». «Нет, ты не знаешь…», – кричала она в такие моменты про себя…– Не знаешь, как это – видеть и не ощущать, не знаешь, как терять и терять каждый день по крупице, будто песок в разбитых песочных часах. Терять каждый день надежду, не знаешь, что это такое…и как бы ты ни был глуп и самоуверен, я тебе такого не желаю…

Каролина держала руки на лице и двигала глазами сквозь закрытые веки, что было ощутимо пальцами, сквозь заложенные ноздри она пыталась принюхаться к рукам, улавливая малейшие детали запаха, что впитался в кожу за весь день. Она проводила пальцами возле надувшихся ноздрей…

– Это карбид, руки пахнут карбидом…как странно…этот запах вызывал у меня чувство старости и одиночества. Мне всегда казалось, что этот запах преследует людей старше шестидесяти, о, как же вы пропитаны этим запахом. Он противен, а я одинока и, видимо, начинаю осознавать, что возраст начинает брать свое. Карбид – запах старости… почему люди так пахнут, а замечают ли они сами это…

Она опустила руки на колени и повернула голову к окну, открывая и закрывая глаза, которые слегка покраснели от слез и натирания их руками.