Путь в Туркестан

Так что, когда Дмитрий вернулся из поездки, ему было что рассказать своим домашним. Геся со Стешей внимали ему с вежливым интересом. Сёмка же слушал своего наставника с открытым ртом, жалея, что не смог отправиться с ним и сам поглазеть вблизи на огромные корабли, вмерзшие в лёд. Примерно такую же реакцию его повествование вызвало у Фёдора.

Армейский приятель за время отсутствия Дмитрия внешне очень переменился. Глядя на его новый, хорошо сшитый костюм, его можно было принять за мастера или приказчика, и только выражение лица у того осталось таким же восторженным и наивным. Бывший унтер, разумеется, отметил эту перемену и не смог удержаться от шутки.

– Девки, гляньте, какой видный парень. Прямо жених!

– Скажешь тоже, – засмущался парень.

– Ну а что. Того и гляди, уведешь у меня Гедвигу Генриховну…

– Господь с тобой, Граф, – испугался Федя. – Рази так можно.

– Понял, – не унимался насмешник. – Ты на Степаниду глаз положил! Ах, разбойник.

– Не, – поломал всю интригу Семён. – Он с тетки Анны глаз не сводит.

– Тихо ты, шалопай! – шикнул Шматов на мальчишку, но было поздно.

– Опаньки, – расплылся в улыбке Будищев. – Так ты и впрямь зря время не терял, паразит!

– Ну что ты такое говоришь…

– Оставь его, ради бога, – вмешалась Геся. – В конце концов, наш друг не женат, а Анна тоже свободна. Почему бы им и не проявить интерес друг к другу?

– Так она тоже на него запала? – обрадовался Дмитрий. – Ай, Федька, ай молодец! Моя школа!

– Это уж вряд ли, – со значением в голосе отозвалась модистка. – Федя человек степенный и серьезный.

– Я же и говорю, жених!

– Куда мне, – вздохнул парень. – Ни работы, ни денег. А госпожа Виртанен, она такая…

– Не печалься, найдем тебе место. В мастерскую ходил?

– А как же.

– Ну и как, понравилось?

– Ага, – снова хохотнул Сёмка. – Он там все дрова переколол, и двор вычистил, ровно дворник!

– Кстати, тоже неплохая должность. К тому же, если учесть, что у Фёдора георгиевский крест имеется, то можно даже в швейцары. А что? Помимо формы и жалованья, каждый посетитель так и норовит в руку гривенник сунуть!

– Да неужто! – округлил глаза Шматов. – Это за что?

– За глаза красивые и фигуру представительную! Хотя с последним не особо…

– Будищев, как тебе не стыдно, – прервала излияния сожителя Геся. – Человеку нужно место, а ты ведешь себя как не знаю кто!

– Ладно-ладно, что вы, шуток не понимаете!

– Дурацкие шутки! Тем более что Анна вряд ли выйдет замуж за дворника или швейцара.

– А что, уже и до этого дошло?

Глаза девушки ярко блеснули, как будто говоря: не все же такие, как ты! Так что правильно все понявший Дмитрий предпочёл не заметить намека, а вот Федя на беду своего друга продолжил:

– Кабы так, – вздохнул он, – за мною бы дело не стало. Посватался бы, а коли госпожа Виртанен согласие дала, так и окрутились бы без задержки.

– А Аннушка, часом, не лютеранка? Её первый муж вроде как из чухонцев был…

– Большое дело, – пожал плечами парень. – Долго ли святое крещение принять?

– Как сказать. Батюшки они разные попадаются…

– И что? – простодушно удивился Шматов. – Сказаться больной, мол, не ровен час помру, дайте хоть перед смертью истинную веру принять. Любой поп тут же и окрестит, да и обвенчает, чтобы в грехе не жили. Всего-то и делов!

Ответом ему было красноречивое молчание. Дмитрий внезапно понял, что своей болтовней только что сам себя закопал. Геся, с одной стороны, удивилась, что их проблема могла быть решена так быстро, а с другой, усомнилась, что такой вариант раньше не приходил в голову Будищеву. Даже простой, как медный пятачок, Сёмка внезапно понял, что эта тишина неспроста, и помалкивал. И только Стеша решилась нарушить её:

– Разве хорошо умирающим называться?

– Грех, конечно, – согласился Федька и тут же убежденно добавил: – Но Господь простит!

Чувство неловкости, охватившие присутствующих, никуда от этих слов не делось, и вскоре все разошлись по своим комнатам. Быстро переодевшись для сна, Гедвига села перед зеркалом и принялась расчесывать волосы. Она уже почти закончила, когда в спальню вошел Будищев и встал за её спиной. Он, как обычно, ступал очень тихо, но девушке не нужно было слышать его шаги. Она его чувствовала.

– Знаешь, Стеша права, – внезапно сказала она, заставив Дмитрия вздрогнуть. – Я не хочу называться больной, даже если это единственный способ выйти за тебя замуж. Должна признаться, я чувствую в себе очень мало истинной веры, но все же лгать перед алтарем не желаю. Не знаю, понимаешь ли ты меня…

– Понимаю, конечно. Не такой уж я бесчувственный болван, как ты думаешь.

– Я вовсе не думаю, что ты болван, – удивилась модистка. – Просто я знаю, что ты вовсе не имеешь религиозных убеждений, а потому для тебя обмануть любого священника не составляет ни малейшей проблемы. Но я не об этом…

– Тогда о чём?

– Я не хочу также, чтобы мы лгали друг другу. И если ты не хочешь на мне жениться, то скажи это здесь и сейчас.

– Почему ты так решила?

– Я ничего не решила, я просто хочу знать.

– Да. То есть нет! То есть… блин, ты меня запутала. Короче, ты не права. Я люблю тебя и…

– Я знаю.

– Что?