Путь в никуда

— Здраве, путники. С чем пожаловали, с благоделием аки злобовати?

— И вам здравствуйте. Мы заблудились и хотели бы добраться до ближайшего города. Вы могли бы нам помочь? Мы заплатим и еды бы еще купили, если можно.

— Добре. И мы благости не чужды, коли без злого умысла просят. Зайдите в дом, потолкуем.

— А кто-то в деревне есть еще?

— Жинка моя да я остались, остальные по городам подались, а у нас скотинка какая-никакая, да и некуда нам воздвизатися.

На крыльцо вышла немолодая крепко сбитая женщина, с интересом глядя на нас.

— Меня Иваном кличут, супруга Прасковья, — хозяйка при этих словах наклонила голову и доброжелательно улыбнулась. — А вы кто ж будете, да далече странствуете?

Мы представились и решили почтить своим присутствием гостеприимно распахнутую избу. Да и обсудить вариант дальнейших действий в свете произошедших событий неплохо было бы. Чем черт не шутит, может и отсюда можно добраться до цивилизации, ведь покупает же Иван где-то продукты, вещи. Да и поесть нормальной еды хотелось, чего уж там.

Сложенное из толстых бревен строение с небольшими окнами и трубой на крыше явно было построено на совесть и поддерживалось в хорошем состоянии. В палисаднике цвели цветы, за домом виднелся сад, а справа ровные ухоженные грядки огорода. Нагнув голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, шагнул в дом. Сначала шла застекленная небольшая терраска, затем сени без окон с пучками ароматной травы и вязанками лука и чеснока, подвешенными к балке. У стенки стояли сундуки, самодельный грубовато сколоченный шкаф.

— Вы проходите в горницу, — сразу засуетилась Прасковья. — Устали, поди. Я сейчас на стол яств соберу, а вы вон к лавке проходите, присаживайтесь.

Большую часть комнаты занимала русская печь с лежанкой, образуя закуток-кухню за деревянной ширмой. Сквозь приоткрытую дверь виднелась ниша с заслонкой, закрывающей устье печи, перед ней плита с двумя съемными конфорками под чугунки.

Стены из тех же потемневших от времени бревен, в углу под образами рядом с окном деревянный стол с лавкой, дальше шкаф и широкая кровать, застеленная лоскутным одеялом. На окнах вышитые занавески, еще одна, похожая по стилю, закрывает лежанку печи, перед кроватью вязаный вручную коврик. Рядом со шкафом виднеется утопленная в пол ручка подпола. Вполне в духе стариной русской избы, сейчас такой быт только в музее увидишь. Только явное наличие электричества в виде невзрачной люстры под потолком портило впечатление, что мы попали на пару веков назад.

Мы примостились на краю скамьи со спинкой, хозяин хаты занял вторую скамью во главе стола, а хозяйка убежала хлопотать в кухонный отсек, бренча кастрюлями. Видимо, там находилась электрическая плита, поскольку печка не разжигалась. Наверное, не очень удобно, когда кухня объединена с жилой комнатой, но люди явно привыкли так жить.

— Ну, баяйте, что за напасть с вами приключилась.

Разбавил наступившую неловкую тишину голос Ивана. Никакого секрета наши злоключения не составляли, поэтому я начал рассказывать с самого начала.

— Мы шли в составе туристической группы, маршрут был проложен еще дома, у каждого экипажа была карта, но так получилось, что свою мы забыли на стоянке, а ребят потеряли из виду. И там, где река расходилась на два потока, повернули не в то русло, спохватившись уже к вечеру. Возвращаться обратно было безумием, идти напрямик через лес не рискнули, решив продолжить путь в одиночку.

— Видимо, это вас намедни из органов правопорядка искали, знамо добрались ваши, и в розыск подали. Правильно сделали, что по верху не пошли. Топь там коварная, непроходная, вроде смотришь сверху — все нормально, а наступишь между кочек — и в трясину затягивает. Наши туда по клюкву ходили, знатная урождалась, и себе и на продажу хватало. Тропки в том болоте надо знать, а вы бы напрямки пошли, могли бы сгинуть запросто.

Черт, а ведь я действительно рассматривал этот вариант, просто не рискнул идти, чтобы еще больше не заблудиться. Правильно, как оказалось, сделал.

— Провизии с собой не было, так что перебивались ловлей рыбы. — продолжил я свой рассказ. — Благо котелок с собой имелся и зажигалка. Потом источник огня закончился, но мы удачно разжились забытыми спичками в заброшенной деревне выше по течению.

— Да, знаю я ту весь, бывал там многочастне.

— Скажите, Иван, у меня вот создалось впечатление, что люди покидали поселение спешно, толком не собирая вещи, бросив хозяйства. Что там такое приключилось?

— Кровавую дань заплатили люди ни за что. В крайний к лесу дом супостаты ночью проникли и всю семью тамошнего старосты порешили в одночасье, соседи страшились из домов выходить, крики душераздирающие слыша, а утром по свету нашли лишь тела зверски порешенные. Испугались люди, скарб свой насущный в котомки покидали, скотину зарезали на мясо и были таковы. Власти сказали — зверь лютует, но скажу я вам, никакой зверь по собственному разумению в избу жилую не пойдет. Да и нет у нас зверья такого, что кровь бы человечью лакал и сердце вырывал, а саму добычу на куски рвал. Умертвия то, нежить окаянная, вот вам крест.