Путь в никуда

— А так ли ты уверена, что не хочешь стать рабыней? Фактически ты уже рабыня собственных желаний. Я чувствую твое вожделение, как жаждешь ты более смелых действий. Признайся, ведь все горит внутри от необходимости почувствовать в себе мои пальцы, да и не только пальцы. На что ты готова ради этого? Так ли страшно подчинение другому человеку, если он хочет того же, что и ты? Насколько унизительно стоять на коленях, ожидая неожиданного приказа, если знаешь, что ничего по-настоящему недопустимого или не желанного делать не заставят? Настолько ли болезненна встреча чувствительной кожи ягодиц с жесткостью ладони, или иным предметом, если осознаешь свою вину и правомочность таких действий в отношении себя? Подумай о том, что ты действительно хочешь. Проникнись собственным унижением, будучи привязанной к столбу на площади полной людей, выставляя напоказ собственное голое тело.

И я отошел назад, любуясь румянцем, залившим щеки, и тем, как неосознанно трется девушка ногами, сжав колени, чтобы хоть немного снизить снедающее низ живота возбуждение. Вот даже ради одного этого стоило воплотить в жизнь данное действо. Но я хотел еще немного ее помучить, не давая желанного. И вместо того, чтобы удовлетворить собственную страсть, пошел разбирать гермы, периодически поглядывая на привязанную в вынужденном бездействии девушку.

Изредка я возрождал ее воображение, в красках живописуя, как ведут себя придуманные зрители, что они делают, как и где дотрагиваются (совмещая это с собственными действиями по выполнению озвученного). Она начала переступать с ноги на ногу в нетерпении, но никаких действий по ее "насилованию" я так и не проявлял, продолжая заниматься насущными делами. Вскоре костер уже весело потрескивал, готовя нехитрый ужин, а установленная палатка украсила своим присутствием поляну.

Я еще сам не придумал, что хотел бы сделать со связанной пленницей. Наиболее заманчивой представлялась идея овладеть ею прямо так, стоя, не развязывая ее рук и не давая возможности избежать задуманного. Но участь пленницы решил случай. Я намеренно не затягивал сильно узлы на веревке, чтобы не давать лишнего дискомфорта рукам. Она делала все скрыто и аккуратно, однако я сразу же просек, что девушка пытается освободиться, развязав путы. Я мог бы остановить хулиганку, решившую самовольничать, но самому стало интересно, что же будет дальше.

Распутанная веревка падает вниз, Алина отпрыгивает в сторону, на ходу пытаясь сдернуть с глаз повязку и сбежать.

— Далеко собралась, красавица? — Я прижимаю ее к себе, не давая возможности вывернуться и повторно блокируя руки. — Я еще не наигрался и не позволял тебе самовольничать. Вторая попытка побега требует более серьезного наказания.

Я перетаскиваю бьющуюся и визжащую беглянку на пенку, ставя в коленно-локтевую позицию и широко раздвигая ей ноги, получая полный обзор на сочившуюся влагой промежность.

— Пожалуйста, не надо… — умоляет ослушница, глубоко войдя в роль.

— Я простил тебе побег в первый раз, но впредь не потерплю своеволия. Думаю, пяток ударов розгами будет достаточной мерой наказания за умышленное нарушение моей воли.

Она вздрогнула, но против ничего не сказала. Молчание — знак согласия? Да уж… Действо становится все более непредсказуемым, с легким намеком на нечто выходящее за рамки. Ломается под рукой гибкая ветка ивы, оставляя в пальцах пучок листьев. Пробный замах, со свистом разрезающий воздух, и стоящая в неудобной раскрытой позе девушка сжалась в ожидании экзекуции. Я не торопился, проведя хлыстом по позвоночнику, заставляя прогнуться и еще больше выставить вверх ягодицы.

— Готова ли ты принять наказание?

— Я… я больше не буду…

Гибкая упругая веточка скользнула между полушариями попки, щекоча чувствительное место и опускаясь все ниже. Минуя раскрытые лепестки, самый кончик дотронулся до клитора, обведя по кругу. И наказуемой это явно нравилось, она потерлась о ласкающий предмет, понукая меня усилить свои действия. Но я недаром сказал про наказание болью.

Хлыст взлетел вверх в резком замахе, и со свистом полетел вниз, рассекая воздух. Только перед самым касанием я замедлил руку, уменьшая усилие, так что чувствительная кожа только слегка соприкоснулась с деревянным прутом. Но в этот момент девушка закричала, протяжно, жалобно. В первый момент я испугался, что перестарался и доставил неприятные ощущения. Но на гладкой коже не осталось и следа. Девушка ждала обжигающей боли, все нервные окончания были напряжены и легкое касание на самой грани удовольствия, но никак не болезненности, воспринялось так ярко и сильно. Я еще немного подождал, продолжая поглаживать кончиком прутика ее интимное место. Но она меня не прерывала и не останавливала продолжение экзекуции.

— Понимаешь ли ты, что твое наказание заслужено?

— Д-д-да…