Путь в Камелот

– Камелотом в пользу спасения Мунсальвеша? – уточнил рыцарь. – Круто. Проблема в том, что я вижу служение иначе… – он недобро прищурился. – Кстати, о жертвах. Вокруг тебя все и всегда чем-то жертвовали. Я уж не говорю о себе и своем брате. Но мой отец своей честью, а потом и любовью. Тот Избранный, отец Геры, так вообще жизнью. Даже Нимуэй и Моргана… Но как-то я сомневаюсь, что ты сама способна на это, Элис!

– Я принесла свои жертвы! – оказывается, его мать умеет кричать. Как обычная женщина.

– И где? – с нескрываемым скепсисом поинтересовался Лука.

– Не видишь! – это уже походило на истерику. – Посмотри внимательно! На меня посмотри!

И рыцарь посмотрел…

Как ни странно, до этого Лука просто не додумался. Элис – Дева. И этим все сказано. Но рыцарь так привык к прекрасному ровному свету ауры Эльзы. Или он мог вспомнить ярко-зеленое свечение, что исходило от Мари, жены Патрика. А здесь…

Аура Элис имела такой же приятный золотистый отлив, что и ее роскошные волосы. Когда-то. А сейчас, глядя на нее, Лука вспомнил того священника в маленьком городке, где они с братом искали Златовласку. Искалеченный, рваный абрис, с неровными дырами, будто прожженными неизвестным огнем. И в этих дырах чернела пустота. Пустота рвалась из дыр, поглощая остатки ауры. В этом было что-то завораживающее, по-настоящему мистическое и очень печальное. Золотистые всполохи над чернотой. Как затухающий костер, чья смерть всегда огорчает.

– Вот как, – Лука достал из пачки следующую сигарету и прикурил от бычка предыдущей. – Печально. И ожидаемо, к сожалению.

Лука наконец-то все понял. Последняя загадка разрешилась. Сама собой. Просто. Очень просто. Все пазлы в этой картинке встали на места. И рыцарь даже не удивился. Наверное, просто устал. От постоянных потрясений, от горечи, от предательств и потерь.

– Вот только я бы не назвал это жертвой, – продолжил он все тем же ровным тоном. – По-моему, это называется иначе – расставить приоритеты. А вот у моего отца еще более интересное мнение. Он мне сказал, что высшая справедливость всегда наступает. Так что, Элис, это не жертва, это наказание. И более чем справедливое.

– Ты и твой отец… – похоже, она с трудом удерживалась в цивилизованных рамках. – Слишком мягкие, слишком ранимые. Слишком человечные. Вам не понять. Я просто выполняю свой долг. Сполна!

– И это ты называешь долгом? – Лука очень старался, чтобы его презрение не было особенно заметно. – Долг – это когда запросто так. А ты… Не хотелось бы говорить тебе о том, как называются женщины… за выгоду.

– Выгода? – вдруг Элис успокоилась, заулыбалась злой и холодной улыбкой. – Нет! Это награда. Я пришла на Служение, когда мне было двенадцать. Я все отдала Святыне. И мне явлено было откровение о ране Короля-Рыбака. Именно мне. Значит, я могла рассчитывать, что вся моя жизнь будет вознаграждена.

– Внучком, севшим на нужное кресло? – Лука удивленно поднял брови. – А оно того стоит? Хотя неважно. Ты не поймешь. Я просто поражаюсь тебе. Столько лет быть при Святыне и так ее и не увидать. До меня наконец-то дошел смысл старой байки все о том же Короле-Рыбаке. Он страдал от раны, но не мог прикоснуться к Граалю и излечиться. Вот и с тобой то же самое… Я тебе уже сказал, долг это за просто так. Долг и есть награда. Это когда всем сердцем. А ты… в общем-то, это твои проблемы, – он затушил сигарету. Разговор пора было заканчивать. – Меня интересует брат. Зачем? Что, по-человечески не могла?

– Я дала ему то, что он хотел, – она на сына не смотрела. Принципиально. Всем своим видом давая понять, что он того недостоин. А заодно не замечала, что ему на это глубоко наплевать. – Потому что он подходил. Я уже сказала, ты такой же, как твой отец. Ты слишком человечный. Мой второй сын другой.

– Но явно уж не благодаря тебе, – усмехнулся Лука. – Удобно пользоваться готовым материалом.

– Ошибаешься! – а Элис так быстро не остывает! Ее, похоже, всю трясло от злости. – Ты так ценишь и любишь семью? Где все друг за друга в мире и согласии? Я если у тебя ее отнять?

– Но именно это ты и хочешь сделать, – ядовито напомнил ей сын. – Замечу, уже повторно.

– Да, – спокойно согласилась она. – Вы должны были пройти испытания и окрепнуть. Вы должны были научиться брать у жизни свое. Стать Идеальными воинами. По-настоящему. А не так, как мнит себе это Нимуэй.

– А! – рыцарь опять изобразил резкое просветление ума. – И тут все ясно! Я точно не подхожу. К счастью. Слушай, так ты сознательно лепила из нас маньяков. Круто! Потрясающе жаркая материнская любовь. Похоже, теория Дарвина – это все, что ты помнишь из школьной программы. Это я о том, что выживает сильнейший. Вот только фишка в том, что ты все с ног на голову перевернула, Элис. Гера проиграет. Просто потому, что этот закон не действует на человека. Вернее, действует не всегда. Ты хоть понимаешь, что обрекла его на поражение? И даже не от моей руки. Он отрекшийся. Ты хоть раз видела, что это такое?

– Ты проиграешь поединок, – уверенно заявила она, не слушая. – И Камелот падет. Но кому нужен Камелот?