Путь в Иерусалим

Магнус выступил кратко и по-мужски, заявив, что думает точно так же. С вассалами распря останется на том же месте, и конец ее вернется к началу. Поэтому он собирался предложить примирение и уплатить тридцать марок серебра за те хутора, которые стали предметом спора. Стоят они, пожалуй, марок на десять дешевле, но Магнус за ценой не постоит, если именно такую сумму требуется уплатить за прекращение тяжбы. Коль скоро можно купить мир в стране всего за десять марок серебра, то он это сделает.

Лагман Карле задумался и одобрительно кивнул, сказав, что так они и поступят. Сперва принесут клятву, чтобы все видели, что тяжба еще не закончена. А потом Магнус предъявит тингу свои тридцать марок серебра и предложит примирение. Для лагмана и его присяжных дело окажется легким. Они тотчас вынесут решение о примирении, и никто не посмеет им возразить.

На том и решили в палатке. И все, довольные, расстались друг с другом, чтобы пройтись по лагерю и пообщаться с сородичами.

Эскиль и Арн проверили коней и оружие и пошли навестить своих родичей из Фолькунгов, которых Эскиль знал, а Арн — нет, и еще людей из Эрикова рода, которых не знали они оба, и по дороге Эскиль рассказывал Арну, как обычно проходит тинг. Арн должен знать, что нельзя проносить меч через белый, очерченный известью круг, служивший границей места тинга, и что, когда он будет произносить клятву, он обязан знать ее наизусть и выговаривать слова четко и внятно, без запинки, иначе произведет впечатление ненадежного человека.

Слова клятвы таковы: "Воистину будут боги милостивы ко мне, если я говорю правду".

Арн повторил за братом слова, но потом возразил, что клятва противоречит первой заповеди Божией, ибо что это за боги, которые будут милостивы? Как можно приносить клятву идолам?

Но Эскиль лишь посмеялся над его сомнениями и объяснил, что, даже если слова клятвы сохраняются с незапамятных времен, — ее содержание говорит только об одном Господе, и, чтобы доказать это Арну, он процитировал первые строки закона гетов: "Христос — первейший в нашем законе. Потом — христианское вероучение и все христиане: король, бонды и все жители, епископ и все ученые люди".

Арн удовлетворился его объяснением, и ему стало весело, что по закону Эскиль относится к бондам, тогда как он сам ухитрился попасть в разряд ученых людей. Во всяком случае, было ясно, что закон на их стороне.

Когда пришло время, приехал епископ Бенгт из Скары и благословил мир на тинге, а лагман Карле громко возвестил, что тинг начинается, и тот, кто нарушит мир, будет объявлен вне закона. Усилился гул тысячной толпы, напряженно следившей за тем, как король Карл медленно продвигается к скале тинга, где стоял лагман. Скоро все узнают, быть миру или войне.

Когда король, поднявшись на холм, стал виден всем, люди заметили, что он держит на руках младенца, и многие, поняв, что это значит, испустили вздох облегчения. Мир был сохранен, ибо Карл сын Сверкера не намерен с мечом в руках требовать себе корону Западного Геталанда.

Затем все пошло так, как предсказывали Карле и Биргер Бруса. Карл сын Сверкера высоко поднял сына над головой, чтобы все могли видеть его, и попросил тинг одобрить нового ярла в Западном Геталанде, Сверкера. Из рядов рода Сверкера и тех, кто собрался вокруг королевских сводных братьев, Коля и Болеслава, мгновенно послышались утвердительные возгласы, и вслед за этим напряженные взгляды устремились в ту сторону, где синело Фолькунгово войско, а впереди стояли Юар сын Едварда, Магнус сын Фольке и Биргер Бруса.

Биргер Бруса, улыбаясь, шепнул, что надо выждать пару минут. Они стояли молча, молчали и люди у них за спиной. Гул голосов смолк, и стало вдруг так тихо, что слышался шум ветра над местом тинга. Но вот три главы рода воздели руки к небу, как один, и за ними вырос лес рук. Вскоре уже над тингом пронеслось ликование, люди выражали свое облегчение и радость. Епископ Бенгт благословил нового ярла, который слабо пищал, будто на крестинах, а не на избрании первого человека Западного Геталанда.

Затем на тинге полагалось рассмотреть несколько дел, связанных с убийствами и нанесением ущерба. Потом повесили парочку воров церковного имущества, дабы повеселить собравшихся, которые проделали долгий путь, чтобы попасть на тинг. Лишь ближе к вечеру принялись обсуждать тяжбу между Магнусом сыном Фольке и убийцей короля Эмундом Ульвбане. Едва подошел черед этого дела, как над тингом словно подул холодный ветер, и люди, одетые в цвета рода Сверкера, со всех сторон стали стекаться поближе к скале. Было ясно, что они ожидали чего-то большего, чем стоила эта ничтожная тяжба.

Вначале все шло именно так, как и предполагали Фолькунги. Дюжина добрых людей с каждой стороны принесла клятву, уверяя своих милостивых богов, что земля, о которой спорят с давних пор, принадлежит именно их господину.