Путь в Европу

Более того, я смею думать, что именно дурацкая позиция «самобытной» России, не желавшей принимать универсальные, наднациональные европейские ценности, подхлестнула народы этих стран. Именно она заставила их как можно скорее принять всю универсальную атрибутику, закрыть глаза на трудности и с благодарностью поклониться демократии, свободному рынку, независимой судебной системе и всему-всему, что, оказывается, нам не годится. Полагаю, что именно это, а не память о зверствах наших правителей привела к такому успешному бегству от России. Уж на что благожелательна к нам Болгария, никогда там не было антирусского национализма. А ведь бежала от нас не хуже Польши! Таким образом, именно Россия сыграла решающую роль в быстром осуществлении модернизационных проектов странами Восточной Европы и Балтии.

Им надоело быть особыми и маргинальными, захотелось быть нормальными европейцами. И жить в мире универсального модернистского проекта, основанного на универсальных ценностях, предложенных в эпоху Просвещения. Россия же вместо того, чтобы вместе со всеми выбираться из коммунистического болота, просто переменила кочку в этом болоте и угрожающе квакала на другие народы, заставляя их изо всех сил выбираться на сухое место.

Эти горькие слова русского человека о России не должны, по-моему, ни одного добросовестного читателя заставить усомниться в моей любви к России. Стал бы я так злиться, если бы не любил ее! Сумеем ли мы извлечь уроки из происшедшего? Очень бы хотелось. В том числе и потому, что тогда и другие народы начнут относиться к нам иначе, чем относятся.

Теперь, правда, говорят, что они с нами хотят дружить. Сильно сомневаюсь. С нами хотят поддерживать добрососедские торговые отношения. Принимать наших туристов, покупать нашу нефть и газ. А вот дружить… Дружить можно только с тем, кто разделяет твои универсальные представления, реализующиеся в модернистском проекте. Все остальное – постмодернистская каша. Может быть, это обеспечивает уважение Другого. Но дружбу – нет.

Игорь Клямкин Кто платит за отсутствие демократии?

Размещая стенограммы наших бесед с зарубежными коллегами в Интернете, мы столкнулись с реакцией на эти беседы, которую могли бы и предвидеть, но которой, честно говоря, не ожидали. Посетители сайтов писали, что каких-либо принципиальных различий между посткоммунистическими странами, вошедшими в Европейское сообщество, и посткоммунистической Россией, оставшейся за его пределами, они не обнаружили. Зато обнаружили много общего.

В России, мол, социальная сфера до сих пор не реформирована, но и в странах Новой Европы дело обстоит не лучше, в чем многие их представители откровенно признаются.

В России коррупция, но и в этих странах она, за редкими исключениями, процветает тоже.

В России общество отчуждено от власти и политических партий, но и эксперты из Новой Европы говорят о том, что там ситуация примерно такая же.

В России с независимостью СМИ есть проблемы, но ведь и у новобранцев НАТО и Евросоюза СМИ ангажированы влиятельными политическими силами, что опять-таки признается открыто.

В России церковь приближена к государству, но и в других странах она зачастую находится от него не дальше, а в некоторых из них основы религии преподаются в школах, причем в обязательном порядке.

В России не развито гражданское общество, но и «новоевропейцы» не могут похвалиться в данном отношении большими успехами, а могут лишь сетовать на эту неразвитость.

И т. д. и т. п.

Наша новая политическая элита и обслуживающий ее пропагандистский персонал могут быть довольны. Их рядовые сограждане настроены патриотично и думают так, как им при «суверенной демократии» и положено думать. Они не хотят мириться с тем, что их страна в чем-то отстает от бывших сателлитов и отделившихся от нее бывших советских республик, ставших самостоятельными государствами, и что ей предстоит тех и других в чем-то догонять. Поэтому они улавливают в произносимых нашими собеседниками словах только то, на что заранее настроен их слух, независимо от того, какой смысл в эти слова вкладывается.

Они слышат о незавершенности социальных реформ в странах Восточной Европы и Балтии, но не слышат, что многие из них продвинулись в этом отношении значительно дальше нас и что уровень социальной защищенности и доходы населения в них, как правило, заметно выше, чем в России.

Они слышат о коррупции в этих странах, но не слышат, что коррупция там не системная, а локальная, что ничего похожего на отечественные наезды на бизнес или поборы гаишников там нет и в помине.

Они слышат об отчуждении общества от власти и падении доверия к партиям, но не слышат, что население в этих странах власть на выборах постоянно меняет и что недоверие к существующим партиям сопровождается там появлением низового спроса на новые, которые возникают без всяких законодательных и административных препятствий.