Путь в Европу

Игорь Клямкин: Что же эта марка символизировала? Свободу и демократию? Идею «единого народа»? Материальное благополучие? Или, может быть, все вместе? Есть ли на этот счет какая-то социологическая информация?

Клаус Шредер:

По данным опросов, которые тогда проводились, две трети восточных немцев считали, что свобода, демократия и благосостояние неразрывно связаны. Но на первое место они все же ставили благосостояние. Именно этим, прежде всего, привлекала их Западная Германия. Она привлекала их своими потребительскими стандартами, о которых в ГДР сложилось явно преувеличенное представление. Западные немцы жили, конечно, несравнимо лучше восточных. Но все же не настолько, как это казалось в коммунистической Германии.

Неадекватная картина западногерманской действительности в значительной степени складывалась благодаря западногерманскому телевидению, которое можно было смотреть в ГДР. Какое-то время власти пытались этому противодействовать: проводились даже специальные акции, в ходе которых молодые коммунистические активисты лазали по крышам и сбрасывали телевизионные антенны, дававшие возможность принимать западные каналы. Однако в 1980-е годы Эрих Хонеккер, дабы хоть как-то отвлечь население от убогости социалистического существования, установку таких антенн разрешил. Но что смотрели восточные немцы на западных телеканалах? Они смотрели, как правило, мыльные оперы, которые и формировали у них представление о сказочном богатстве немцев в ФРГ. О том, что у каждого там свой собственный большой бассейн и несколько автомобилей в гараже…

Была и еще одна причина, создававшая в ГДР образ западногерманского рая. Дело в том, что западные немцы имели возможность посещать родственников в Восточной Германии, между тем как у жителей ГДР такого права на посещение родственников в ФРГ не было. А западные немцы, в соответствии с известным свойством человеческой природы, не отказывали себе в удовольствии возвыситься над сородичами, рассказывая им небылицы о своей сладкой жизни. Все это, конечно, не могло не сказаться на настроениях восточных немцев, когда в политическую повестку дня был поставлен вопрос о присоединении к ФРГ. Оно воспринималось как способ быстрого прорыва от бедности к богатству, причем без каких-либо собственных усилий.

Понятно, что при таких массовых настроениях неоспоримое преимущество получали на выборах политические силы и лидеры, программы и обещания которых этим настроениям в наибольшей степени соответствовали. Люди предпочитали голосовать за тех, кто сулил форсированный рост благосостояния. Такой рост обещали только Гельмут Коль и его партия христианских демократов. Поэтому на первых свободных парламентских выборах, состоявшихся в ГДР 18 марта 1990 года, победу одержал «Альянс за Германию», поддерживавшийся в ФРГ партией Коля и выступавший за объединение страны. А еще через несколько месяцев это объединение стало фактом.