Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

РАССКАЗ 13 Олег, пожалуйста — встань!

Ведь если ты повернёшь назад —

Кто же пойдёт вперёд?!

Б. Вахнюк

* * *

С вечера шквалистый ветер раз за разом отшвыривал нас от побережья, и в конце концов Лаури, охрипнув, буквально плюнул на всё, приказал бросить якоря и ждать утра, затянув палубу кожаным пологом. Сам он остался на кормовом весле, и к рассвету выглядел таким же серым, как окружающее море, идущее ровными острыми грядами мелких злых волн. Но я, если честно, просто не имел возможности ему посочувствовать: обгрызал ногти, думая, как мы будем добираться до берега.

— Может, добросишь нас на лодке до припая? — предложил я, кутаясь в плащ.

— Нет почти припая этой зимой, — Лаури вздохнул. — Волна ломает… Придётся ждать, когда уляжется ветер.

— Склялся небось, что взялся нас везти? — посмотрел я искоса на резкий, обветренный профиль морского ярла. Лаури улыбнулся и хлопнул меня по плечу своей твёрдой, как доска, ладонью:

— Здесь стоит жить только ради острых ощущений.

— Тебе их не хватает?! — изумился я. Лаури пожал плечами:

— Нет. я хочу использовать отпущенные мне годы на полную катушку. Так, чтобы к моменту, когда придёт срок покинуть наш мир, я бы успел устать. Тогда не так печально будет уходить… Знаешь, Олег, — он оперся локтем на борт и повернулся ко мне, — я рад, что ты возвращаешься. У меня такое чувство, что мы ещё не раз встретимся. А таких, как ты, должно быть побольше. Тогда ниггерам будет не так уютно… Между прочим, помнишь Хайме Гонсалеса?

— А, испанец? Хороший фехтовальщик… Помню, а что?

— А ничего. Твой конкурент. Негров кидает через себя сотнями и объявил Реконкисту. Хороший парень, хоть и испанец.

— Да все мы хорошие парни, — усмехнулся я.

Андрей Губин
Пусть опять дожди и холодный ветер —
Он уходит прочь от тепла и света.
"Не спеши! Постой! Погоди немного!"
Но зовёт его
Дальняя дорога…
Что же ты ищешь, мальчик-бродяга,
В этой забытой богом стране?
Что же тебя всё манит куда-то?
Что ты так ясно
Видел во сне?
А куда идёт — он и сам не знает.
Видно уж судьба выпала такая.
Значит, снова дождь и знакомый вечер —
И опять один
Он на целом свете…
Но пока горит огонёк надежды —
Нет конца пути для него, как прежде.
Значит — всё есть мир мечтаний зыбких,
Значит, кто-то ждёт
И его улыбки?..

* * *

— По-ка-а-а!!! — пронзительно Танюшка, ухитряясь подпрыгивать на лыжах и крест-накрест размахивать над головой руками. Нечего было удивляться, что на драккаре, казавшемся отсюда лежащей на воде аккуратной моделькой, услышали. Во всяком случае, снизу проревел, отдаваясь эхом в прибрежных скалах, рог. Мы с Вадимом тоже помахали, хотя нас едва ли видели оттуда.

— Интересно, в нашей пещере кто-нибудь живёт? — спросила Танюшка, поправляя капюшон.

— Не знаю, — пожал плечами Вадим. — Олег, ты серьёзно хочешь завернуть к чехам?

— Серьёзно, — кивнул я, поддёргивая лямки вещмешка. — Я так и не сказал ничего княгине Юлии о судьбе её брата. И ни с кем не передал.

— Ничего особенного в ней нет, — на мой взгляд, ни к селу, ни к городу, но с претензией объявила Танюшка, скатываясь вниз по склону в распадок.

— Ревнует, — хмыкнул Вадим. Я, кстати, уже знал, что он сошёлся с Иркой Сухоручкиной и, по его словам, у них всё было в порядке. — А Юлия и правда красивая.

— Красивая, — согласился я, собираясь с духом, чтобы съехать по склону. — Только мне-то, дружище, никто, кроме Таньки, не нужен…

… - А вот от этого места мы заманивали негров, — весело сказал Вадим, — помнишь?

— Ещё бы не помнить, — я созерцал за полосой заснеженного поля, прорезанного несколькими тропками, подъём к чешской крепости. Ветра не было, падал редкий медленный снег, но флаг над скалами был виден хорошо. Около начала подъёма стояли несколько человек. Они смотрели в нашу сторону — наверное, видели нас и пытались решить, кто мы такие.

* * *

Рука Борислава — левая — была на перевязи.

— Две недели назад, — пояснил он, — явились на побережье негры. Мне перерубили руку.

— Кто-нибудь живёт в нашей пещере? — я отрезал пластину окорока, придвинул хлеб.

— Нет, пусто, — Борислав налил себе настоя. По пещере поплыл приятный запах лета. — Прошлой зимой — да, жили. Тоже русские, но мы близко не сошлись. Так…

— Я жалею, что принёс известие о гибели брата Юлии, — церемонно, но искренне признался я. Борислав поморщился:

— Нет, всё хорошо… Ей тяжелее было думать, что её брат в рабстве… Так куда вы идёте?