Путь тьмы

Пиршество проходило в роскошном общем зале, высотой, наверное, в четыре человеческих роста. Огромный дубовый стол ломился от всевозможных яств. Тут были и жареные поросята с запеченными в них перепелами и кроликами и громадные осетры, размером с Шахриона и истекающие соком желтые сыры из Триверии и алые омары, выловленные абилиссийскими моряками, и даже огромные вареные яйца диковинной птицы стерус, водящейся в Лиосском халифате. Вино текло рекой, а хлеба было столько, что можно было бы кормить Черную Цитадель несколько месяцев.

Никода еще Шахрион не видел такого разнообразия, ведь даже в лучшие времена отец не позволял себе тратить деньги на пиры, что уж говорить про их нынешнее существование.

Венценосец созвал на пир едва ли не всех благороднейших страны, и от обилия гербов у мальчика голова шла кругом — он и не подозревал, что у венценосцев Лиги столько вассалов. Но самый большой интерес у мальчика вызвали дочери венценосца. Их было пять, самой старшей, наверное, было четырнадцать-пятнадцать, а младшей не исполнилось и девяти. Все они были похожи одна на другую и на своего отца — крепкие, широкобедрые и круглолицые, с длинными русыми волосами. Не было лишь одной дочери — отец шепнул, что та плохо себя чувствует, и поэтому не сможет принять участие в торжествах.

Праздник закончился далеко за полночь, слуги растащили вусмерть упившихся господ по покоям и замок погрузился в ночную тишину.

Шахриону не спалось, и он выскользнул из своей комнаты, чтобы побродить под лунным светом. Его никто не охранял — венценосец гарантировал гостям безопасность и отец не хотел оскорблять возможного союзника недоверием, что сыграло мальчику на руку.

Пробравшись по мрачным коридорам, миновав немногочисленные посты, Шахрион выбрался в обширный замковый двор, чтобы поближе рассмотреть кое-что, привлекшее его внимание еще днем. Это кое-что оказалось фонтаном, упрятанным за конюшнями возле крепостной стены, и принц, совершенно случайно заметивший его, не мог понять, кто же смастерил подобную красоту, и зачем ее нужно было прятать от чужих глаз.

Фонтан оказался настоящим произведением искусства — круглый бассейн из серого гранита, украшенный барельефами, в центре которого возвышалась изумительной красоты мраморная эльфийская девушка, держащая кувшин, из которого и лилась вода. Каждая деталь, будь то складочка просторного платья эльфийки, развевающегося на ветру, или усталая улыбка на точеном лице, все оказалось совершенным. Неведомый мастер вдохнул в свое творение жизнь — под неярким лунным светом каменная девушка казалось живой. Чудилось, что сейчас она поставит тяжелый кувшин и присядет на постамент, опустив натруженные ступни в холодную воду.

— Правда, красиво? — раздался из-за спины тихий голос.

Шахрион обернулся, в тени, возле стены конюшни, притаилась невысокая хрупкая девушка его лет, задумчиво глядящая него.

— Кто ты?

— Лариэнна. А ты, наверное, принц Шахрион, будущий Черный Властелин?

— Да, — кивнул мальчик.

— А ты не похож на чудовище, — Лариэнна вышла на свет и поравнялась с ним. Она была невысокая и болезненно худая, с синюшными мешками под глазами и впалыми щеками, но, несмотря на это, миловидная. На плечах у нее покоилась шаль, но девочку все равно трясло. — Мне рассказывали, что Черные Властелины — это великаны, закованные в тяжелые латы, что они пьют кровь и приносят детей в жертву.

— У нас в роду никогда никто не пил кровь, — обиделся Шахрион. — И доспехи мои предки не носили.

— Никто?

— Никто. Они почти все были одаренными чародеями.

— А ты нет?

Губы Шахриона задрожали от обиды. Как было сказать, что в последнее столетие дар, которым Мать некогда столь щедро наделила своих избранников, угас, и там, где некогда бушевал лесной пожар, сейчас тлели жалкие угольки.

— Извини, пожалуйста, я тебя расстроила, — огорчилась девочка.

— Ничего, — Шахрион собрал волю в кулак, заставляя себя вести, как будто ничего не произошло, — я уже успел привыкнуть. Скажи лучше, что ты тут делаешь одна посреди ночи?

— Гуляю. Когда услышала шаги — спряталась в тени, думала, воспитательница заметила, что я сбежала из комнаты.

— Тебя держат под замком?

— Нет, у меня очень плохое здоровье, — словно в подтверждении своих слов она закашляла. — Болею, сколько себя помню. Отец даже орденцев вызывал, но и они оказались бессильны — полностью вылечить меня не способен даже дар Отца.

— Тебе выписывали магов Ордена? — поразился Шахрион. — Твой отец — приближенный венценосца?

Девочка хихикнула.

— Венценосец и есть мой отец.

Краска прилила к щекам мальчика.

— Прошу прощения, — выдавил он. — Просто…

— Я не похожа на сестер? — Ничуть не обиделась девочка.

— Похожа, похожа…

— Только чересчур тощая. Я не обижаюсь, не волнуйся. — Она присела на край каменного бассейна и набрала в ладонь чистейшей прозрачной воды. — Я тоже успела привыкнуть, хотя иногда и становится обидно, что на сестер все любуются и хотят с ними дружить, а меня только жалеют.

И тут Шахрион сделал то, чего он никак от себя не ожидал. Юноша подошел к своей собеседнице и положил руки ей на плечи.