Путь Тьмы 2

На помосте — под немигающими взорами деревянных идолов — восседали шестеро: трое мужчин и трое женщин. Двоих из них император узнал сразу — повзрослевшие юноша и девушка, принесшие своего ребенка в жертву непонятным силам. Четверых — спустя пару секунд.

«Это те, кто сопровождал некроманта и чародейку света при штурме города», — сообразил он.

Шахрион вздохнул. Там — в реальном мире — его настоящее тело, скорее всего, умирало от удушья, и, конечно, хотелось бы поскорее вернуться туда… Вот только он понимал, что еще раз это видение ему никто не покажет, а ведь именно таинственные сны наяву дарили надежду на спасение. Призрачную, но лучше уж такая, чем никакой.

А потому Черный Властелин, затаив дыхание, старался запечатлеть в памяти каждую, пусть даже самую незначительную деталь.

Первым из кресла поднялся некромант.

Он, перекрикивая многоголосую песню, не заговорил, заорал:

— Да будут славны Шестеро!

— Слава, слава, слава!!! — в тон ему ответили тысячи людей.

— Да будет доброта их восславлена верными!

— Да будет, да будет, да будет!!!

— И да получат наши владыки достойные жертвы!

— Жертвы! Жертвы!! Жертвы!!!

Последнее слово начали скандировать буквально все участники мистерии, причем оно не затухало, а напротив, разгоралось, подобно лесному пожару, становилось громче и четче, безумным крещендо разлетаясь по окрестностям. И, точно в тон ему, откуда-то из темноты донесся рев десятков рогов.

И толпа пришла в неистовство. Вопли стали еще громче, музыка ускорилась до предела, а танец превратился в странную мешанину рук, ног и извивающихся тел. Казалось, что люди исчезли, и на их месте образовалось разноцветное многорукое и многоногое существо. И тысячи пастей этого существа произносили лишь одно слово: «жертва».

Звуки рога стали громче и спустя пару мгновений Шахрион различил вдалеке огненную змею, приближавшуюся к — теперь император был в этом уверен — капищу.

И Черный Властелин отлично понимал, что именно произойдет дальше.

Он не ошибся — пехотинцы с копьями и факелами, в медных доспехах и с большими щитами, закинутыми за спины, конвоировали тех, кого следовало принести в жертву богам.

И одного взгляда на пленников хватило Шахриону для того, чтобы узнать их. Ненавистные лишенные каких бы то ни было природных изъянов тела и лица сейчас были покрыты коркой из засохшей грязи и крови, прекрасные длинные локоны — запутались и растрепались, многие пленники получили раны, одежда их превратилась в лохмотья. И все равно, спутать эльфов с кем-то еще было невозможно.

«Но ведь даже в летописях звездорожденных нет сведений о тех временах», — удивился Шахрион. — «Или эти летописи лгут»?

Пленники, сопровождаемые безумным пением фанатиков, взошли на помост, их поставили на колени перед шестью статуями и подле некроманта встала его жена. Она извлекла из чехла обсидиановый серп и спокойно подошла к первому из пленных.

Эльф старался выглядеть мужественно, но видно было как сильно он боится. Впрочем, остальные жертвы не были в состоянии даже на такое — почти все они тряслись от ужаса, стенали и рыдали, размазывая сопли по грязным лицам, и, конечно же, все как один — обоссались.

«Впрочем, не могу осуждать их за это», — подумал Шахрион, наблюдая за беснующейся толпой. — «Сам бы обделался, оказавшись тут в роли жертвы».

— Верные! — не закричала — завизжала жена некроманта. — Вот свежая кровь для наших благодетелей!

— Кровь! Кровь!! Кровь!!!

— Вот потроха, мясо и кости, которые мы предложим в качестве подношения.

— Да! Мясо! Потроха! Кости! Подношение! Подношение!! Подношение!!! — вопила толпа: безликий, единый организм, разверстые пасти, безумные глаза, и дикая, звериная жажда крови.

Чародейка усмехнулась и наклонилась к первому пленнику.

— Есть что сказать напоследок, падаль?

— Катись к демонам, — собрав остатки мужества, эльф плюнул в лицо своей мучительнице, но та и не подумала оскорбиться.

Спокойно стерев плевок с лица, она резко воздела свой серп вверх и отточенным ударом обезглавила эльфа.

Тугая струя взметнулась вверх, забрызгав женщину, чей рот был раззявлен в безумной ухмылке. Она высоко подняла отрубленную голову и, повернувшись к все еще сидевшим товарищам, кивнула им.

Четверо тотчас же поднялись и, выхватив клинки, бросились к обезглавленному телу. Точно мясники на бойне они рубили и кромсали, отделяя конечности с таким упоением, будто от этого зависела их жизнь. Пара минут, и вот от эльфа остался жалкий обрубок, заливающий кровью постамент, а толпа взорвалась ликующими возгласами.

Каждый маг отнес трофей к своему божеству, а тушу — у Шахриона язык не поворачивался называть то, что осталось, телом, — эльфа, положили подле статуи, изображающей красивую женщину средних лет с правильными, но слегка резкими чертами лица.

А затем настал черед остальных пленных. Им, увы, повезло сильно меньше.