Путь стража

На продавленной части был символ этого мира. Используемый во многих легальных печатях, он как раз таки являлся довольно известным. Я нашел бездну, эфир, тьму и вестников, раскиданных в случайном порядке по всем сторонам шкатулки.

Не хватало ещё пяти знаков.

С тех сторон, где появились выступы, нашлись знакомые. Бездна слева и эфир справа. Я нажал на них, выступающие части встали обратно. Те, на которые я нажал, погрузились и теперь вылезло сверху.

На крышке я узнал тьму, а второго символа не нашел. Нажал наугад и всё вернулось в исходное состояние. Хм…

Меня охватил азарт и пятый знак удалось вычислить через час. С шестым я возился, чертыхаясь. Повторять раз за разом, дожидаясь пока старый механизм сработает, было невыносимо.

Монахи тоже присоединились, бросив свои бумаги. Символ мира мертвых узнал Глеб, вспомнив что видел такой у культистов. Это помогло неожиданным образом. Потому что когда он рассказал, что оказывается был в каком-то их святилище, я тут же взялся доставать из его головы то, что он там видел.

Сначала он наотрез отказывался делиться воспоминаниями, но кое-как я его уговорил. Поклялся молчать о всех непотребствах, что увижу мельком.

Впрочем ничего неприличного там не нашлось. Наставник сумел достаточно хорошо сосредоточиться на том моменте. Единственное, тогда ему было так скучно, что в памяти появился яркий образ. В качестве успокаивающего нервы хобби монах очень любил… вязать. Об огромном недовязанном пледе Глеб и думал, проходя мимо высокого панно.

Фреска, бесцветный рисунок которой складывался только из размеров камушков, была слабо освещена и разглядеть детали можно было лишь осматривая её долго. Но слава магии, я удержал мутную картинку настолько, сколько получилось.

Символы с панно соединялись с теми, что находились на стенках шкатулки. Вспыхивали перед взором, подсвечивались и крутились. Я почувствовал, что Еврипий тоже взялся за мою голову, помогая.

Башка после этого раскалывалась у всех, но головоломку мы решили.

Последние выступающие детали вернулись на место и крышка с щелчком открылась. Там, на бархатном ложе, лежал жетон. Прямоугольник со скругленными краями, отчеканенный всеми символами, что мы подбирали для вскрытия шкатулки.

Из того самого загадочного сплава, что оружие защитников и некоторые особо острые части моего духа-хранителя.

Узор был сложным, но знак всеблагих, вложенные друг в друга треугольники, угадывались. Вообще жетон был похож на нашивки служителей. Может раньше не скупились и выдавали такие?

Но зачем тогда его было так прятать? Мои руки сами потянулись к нему. Оба монаха, натирающие виски, остановить меня не успели.

Пальцы прикоснулись к металлу, их обожгло, мир вспыхнул ярким светом и пропал.

Глава 12

Выражаясь словами нашего бессарабского богатыря, шибануло меня знатно. Вокруг было сияющее ничто, но пальцы чувствовали обжигающий металл жетона. Странное ощущение и однозначно знакомое. Таким теплом, вроде палящим, но не болезненным, ощущались артефакты из тех, что показывал мне Ларс. По этому теплу он и научил их находить.

Получается, что это не просто старинный знак отличия, но и зачарованная вещица сама по себе. Только вот на что она способна? Хорошо бы на то, чтобы я впредь руки при себе держал…

Из вполне приятного забытья меня вывел мокрый и шершавый язык, старательно облизывающий моё лицо.

Ничего себе глюки. Быть такого не может, что… Лять, надеюсь это мантикора, а не монахи.

Открытие глаз меня утешило. Нет, озадаченные рожи Еврипия и Глеба вокруг меня присутствовали. Но всё таки облизывала меня моя хранительница. Целительный эффект был налицо, причем в прямом смысле.

— Ух, — я отвел пушистую морду в сторону. — Долго я был в отключке?

Самочувствие у меня было, словно я отлично выспался и вообще отдохнул.

— Ну минут двадцать, — ответил наставник. — Ты как?

— Хм, хорошо, — я прислушался к себе ещё разок, контрольный. — И что это было?

— Ты это, отпусти, — Еврипий указал на мои руки, сжимающие артефакт так, будто это последний шанс выжить.

Я медленно разжал руки. К моему удивлению, жетон не вплавился в кожу. Лишь отпечаток рисунка остался, и то от усилий. Чтобы проверить, я даже потер ладонь, символы начали разглаживаться.

— Что-то новое или необычное чувствуешь?

Как бы им сказать… Чувствовал я, что они окончательно нарушили все личные границы и ещё чуть-чуть и мы станем близки настолько, насколько мне бы не хотелось. Ни с монахами, ни с кошкой, пусть и разумной.

— Да нормально всё, — я отпихнул и их принял сидячее положение.

Спрятанную в хитрой шкатулке диковинку я убрал в карман. Может вещица и уникальная, но валялась она в богами забытой коробке. Будь это что-то действительно ценное, хранили бы соответствующе.

— Пахнет… — Кара приблизилась вплотную и обнюхала меня, щекоча своими усами. — Да как обычно.

На этом диагнозе от меня и отстали. Но посматривали с подозрением. Я их понимал, неизвестная хрень долбанула и выключила на приличное время.