Путь страсти

— А ну посмотри, кого я привел, Эли, — с улыбкой пробормотал он. — Правда, хорошенькая? Это моя соседка, племянница Глории, та самая, которую я выбрал себе в подруги. Славная девчушка, верно?

Чуть заметным кивком он дал Андреа знак подойти к кровати. Она замялась — чтобы выполнить его просьбу, ей пришлось бы отпустить медсестру, а Андреа очень не хотелось этого делать. Видимо, Дилан догадался об этом — не говоря ни слова, он встал так, чтобы закрыть собой дверь. Андреа облегченно вздохнула — она знала, что мимо Дилана и муха не пролетит.

Обхватив Андреа за талию, Шон притянул ее к себе. Подруга Эли, вздрогнув, вскинула голову. Глаза ее яростно сверкнули.

— Полукровка! — ощетинившись, прошипела она. — Отродье фэйри! Пусть убирается!

Но Шон словно не слышал.

— Эли, позволь Андреа дотронуться до тебя. Она попробует снять боль.

Из груди Эли вырвался прерывистый вздох.

— Проклятие… все, что угодно, только чтобы не мучиться так…

Андреа почувствовала, как ее захлестывают волны злобы — похоже, в этот момент ее ненавидели все: отец Эли, его подруга, их дети… даже медсестра. В ошейниках или без, все они с трудом удерживались от того, чтобы не растерзать ее на куски. Одно неверное движение — и ей конец. Они могут наброситься на нее в любую минуту, оскорбленные тем, что она посмела явиться сюда, когда они собрались, чтобы проводить в последний путь одного из своих. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы оттолкнула Шона и бросилась наутек, а потом вскочила бы в грузовичок и уехала туда, где ее не найдут. Например, в Ривер-Волк — говорят, в это время там прекрасная погода…

Но Андреа понимала, что не уйдет. Такова была оборотная сторона дара, которым ее наградили далекие предки. Видеть мучения Эли, а потом повернуться и просто уйти она не могла. Она не оставит его страдать.

Стянув с Эли одеяло, Шон приподнял ему рубашку, и Андреа сдавленно охнула. Бледный живот Эли крест-накрест пересекали две рваных раны с розовыми сморщенными краями, которые не расходились только потому, что были склеены стерильной клейкой лентой в тех местах, где хирурги безуспешно пытались их зашить. Выстрелом ему разворотило живот, и часть внутренностей вывалилась наружу. Уродливые стежки частично воспалились. Зрелище было отвратительное — этого беднягу сначала выпотрошили, потом занесли в раны инфекцию, и теперь он умирал ужасной, мучительной смертью.

Раны, подобные тем, которые получил Эли, ей еще не доводилось исцелять. Вряд ли тут поможет ее дар, в отчаянии подумала Андреа. Единственное, что в ее силах, — это хоть как-то облегчить страдания Эли… может, сделать его смерть не такой мучительной. Она покосилась на Шона — чуть заметно кивнув, он показал, что все понимает.

Высвободившись, Андреа приблизилась к кровати и очень осторожно положила обе ладони на живот Эли.

В горле у Эли заклокотало, и стоявший в углу аппарат недовольно пискнул. Сыновья Эли, угрожающе зарычав, придвинулись к ней, смыкая кольцо, но Дилан поднял руку и они словно приросли к полу.

— Дайте ей сделать то, что в ее силах! — прорычал он. Дилан был старше и к тому же занимал в стае гораздо более высокое положение, чем они, — с этим следовало считаться. В палате наступила тишина.

— Продолжай, милая, — негромко пробормотал Шон.

Андреа закрыла глаза. В тех случаях, когда ей приходилось использовать свой дар, она пыталась мысленно представить себе спутанный клубок ниток, который ей предстоит распутать. Иногда это не составляло особого труда — как накануне с Ронаном, — однако случалось и так, что все ее усилия были тщетны.

Тело Эли представляло собой сплошной комок боли. Пытаясь мысленно разобраться в кровавой мешанине, которую представляли собой его внутренности, Андреа поняла одно — в Эли стреляли не из обычного пистолета. Вероятно, стрелявший воспользовался автоматическим оружием, возможно, заряженным пулями со смещенным центром тяжести или даже разрывными — ничем другим нельзя было объяснить ужасные разрушения, которые они оставили после себя. А люди еще надевают ошейники на оборотней, с горечью подумала Андреа.

Зажмурившись, она мысленно представила себе, как ее пальцы распутывают этот клубок, вытягивают одну ниточку за другой, раскладывая их по порядку — как будто перед ней было не кровавое месиво из внутренностей, а какой-то сложный узор. Для этого потребуется время, подумала она… только вот у Эли времени нет. Он старался не стонать — лишь скрипел зубами, Андреа хорошо понимала, что Эли еще жив лишь благодаря живучести, свойственной все оборотням. Убийца, кто бы он ни был, поработал на славу. Оставалось только гадать, как Эли удается терпеть эту невыносимую боль.