Путь с небес

Технократ Гориннус, инженер-лейтенант загадочной службы программного модифицирования – в структуре служб армии технократов никто из землян пока толком не разобрался, поскольку пленные аборигены были крайне неразговорчивы, – покорно подхватил круглое пластиковое блюдо и засеменил к расположению офицеров «Огненного шторма». Земляне оккупировали всего лишь один угол просторного барака – тридцать девять коек из двухсот, – но уже на третий день установили во всем бараке свои порядки. Технократы не сопротивлялись по двум причинам. Во-первых, рядом с офицерами из-за Рубежа все они выглядели очень бледно – самый крупный из них был метр пятьдесят с кепкой, а самый сильный орудовал кайлом весом в три килограмма. Против сорока тренированных двухметровых гигантов в рукопашной схватке у сотни технократов не было бы ни единого шанса. А во-вторых, им действительно на все плевать. Единственная жизнь, которую они считали настоящей и нормальной, осталась там, на Ромме и других мирах Технократии. Жизнь в виртуальной реальности, среди машин и электромагнитных полей… Единственный, с их точки зрения, достойный вариант существования. В примитивных естественных условиях плена сознание технократов погружалось в своеобразный анабиоз.

Гориннус принес завтрак, поклонился и поспешил обратно на кухню. При этом его взгляд не прояснился ни на секунду.

– Как будто наркотой накачался, – неодобрительно проворчал Горох. – Ну что это за жизнь? Словно у дерева.

– Тебя бы поместили в полную пустоту, как бы ты себя вел? – возразил офицер с рейдера «Огонь».

– Тут скучновато, спору нет, но ведь не полная же пустота!

– Это для тебя. А для них после жизни в компьютерных декорациях – тоска зеленая.

– А ты откуда знаешь, как там у них?

– Прассета раскрутил. Инженер-капитана. Ему камнями ногу придавило. Я его откопал, а он от боли в себя ненадолго пришел. Ну, мы и поговорили…

– И чего еще выяснил?

– Да больше ничего. Он снова в ступор свой впал, как только нога отошла.

– Вот я и говорю – чурбаки деревянные, – заключил канонир. – Так и быть, сделаю сегодня норму. Чтобы с тоски таким вот просветлением не заразиться…

…Штольня, руда, вагонетки, деревянные подпорки, кайло, снова руда, лопаты, вагонетки. Ритм ударов – монотонный, выматывающий, тяжелый. Гул вентиляторов в системе подачи воздуха, запах земли и газа. Блестящие на черных лицах глаза, шары тусклых автономных ламп. Вой лебедок, скрежет шестеренок, поскрипывание сочленений доисторического лифта. Жарко и душно. Отсюда кажется, что там, наверху, под огромным холодным солнцем раскинулся настоящий рай. С красным небом, лиловой травой и густыми высокими кустарниками или измельчавшими, сросшимися в кучки деревьями – как кому нравится. Скорее всего, таких райских кущей не бывает, но отсюда, снизу, так не кажется…

Сергей загрузил уже третью вагонетку подряд и потому позволил себе отдохнуть. Он присел на рельс и расслабил уставшие плечи.

– Новости Торбана. – Рядом опустился канонир. – Собственный корреспондент Горохов…

– Ты задание ребятам довел?

– Так точно, ваша светлость, но первый мой репортаж – с воли. Технократов после развода вывели на работу в городок. Вернулись они почти расторможенными, особенно инженер-лейтенант Сторрус. Он даже соизволил поделиться впечатлениями. «Высокая, красивая, белокурая, с огромными глазами небесного цвета». Все это он произнес с таким восторгом, что я ему посочувствовал. Они тут уже год сидят, и вдруг женщину увидели, да еще «такую».

– Княжна? – Сердце Преображенского забилось сильнее.

– Выше ее на планете вряд ли женщины имеются.

– А где она живет, ты выяснил?

– А то! Отдельный домик на восточной окраине. Приглядывают за ней. Не слишком откровенно, но все-таки. Рядом закрытые ангары космопорта, вот охрана заодно и княжну пасет.

– А что в ангарах?

– В ангарах? – Горох удивленно взглянул на князя. – Машины, наверное… Я не уточнял.

– Эх ты, журналист!

– Я ж любитель.

– Ладно, что еще?

– Теперь по делу. Ребята разведали. Сквозняк есть, только тянет им из-под большого завала в сто третьем тоннеле. Если придумать повод, чтобы туда постоянно наведываться, завал можно будет постепенно разобрать. Я вот думаю, надо там отхожее место организовать. Пошел облегчиться – десяток камней в сторонку отбросил, потом следующий пошел – то же сделал. Так и разберем.

– Далеко ходить – подозрительно. Охрана нас может не понять.

– Ну мы же пришельцы! Кто нас будет «понимать»? У них с мозгами и так негусто, а тут еще какие-то загадки. Решат, что у нас так принято, да и точка.

– А если проследят?

– Скажем, что обычай – дерьмо камнями засыпать. Для гигиеничности.

– Белыми нитками шито, но попробовать стоит, – после недолгих колебаний согласился Сергей.

– Тогда я пошел, мне как раз надо отлить.

– Только бы там, под завалом, действительно сквозная дыра была. Иначе – мартышкин труд.

– Горыныч сказал, что троих там засыпало, потому что вода просочилась из подземной реки и постепенно дыру размыла – метра три в диаметре. А река, сказал, по пещерам течет. А пещеры от ущелья начинаются. Ущелье – это выход, ваша светлость.