Путь предателя

Он схватился за меч. Сано перехватил руку старшего чиновника, прежде чем тот выхватил клинок из ножен. Прозвучавшая в голосе Охиры убежденность опять заставила Сано подумать о его невиновности. Охира был строг с подчиненными, гражданскими подопечными и голландцами. Сано прекрасно знал, что хитрые подчиненные частенько занимаются незаконными делами за спиной у ничего не подозревающего начальства. И все же ему не верилось, что Охира, который кажется способным и умным, не знает того, что творится на Дэсиме.

Сано крепче сжал руку Охиры. В этом человеке, с его костлявыми горячими пальцами, чувствовалась решимость, с лихвой возмещающая физическую немощность. Их сцепленные руки почти касались рукояти меча.

— Где вы были во время исчезновения Яна Спаена? — проговорил Сано.

Охира изо всех сил старался дотянуться до меча.

— Отпустите меня и деритесь как самурай!

Сано ухватил Охиру за другую руку, потянувшуюся к короткому мечу.

— Пеон что-то увидела и потому стала для вас опасной? — Он припер чиновника к стене, радуясь возможности дать выход своей ярости. Его бесило вероломство соотечественников. Они были ничуть не лучше презираемых ими варваров, вместе с которыми плели интриги. — Это вы убили ее?

— Пеон покончила жизнь самоубийством. — Охира тяжело дышал, из его рта тошнотворно пахло чем-то кислым. — Я и близко не подходил к этому отвратительному кварталу удовольствий.

— Это вы отдали приказ дэсимским стражникам напасть на меня? Где вы были прошлой ночью?

— Предатель! Трус! Вы боитесь сражаться без помощи ваших иностранных союзников?

Эти самые страшные для самурая оскорбления больно ударили по самолюбию, и Сано почувствовал, как его, подобно смерчу, охватила жажда боя. Он уже собирался выхватить меч и биться, но тут заметил, что в глазах Охиры мелькнуло болезненное торжество: старший чиновник был бы рад умереть на дуэли, покончив разом со всеми бедами. Однако убийство одного из обвинителей приведет Сано в тюрьму, лишив его шанса оправдать себя и Хирату, послужить истине и правосудию.

Вырвав мечи из-за пояса Охиры, Сано забросил их в другой конец комнаты и повалил чиновника на пол.

— Отвечайте! — крикнул он, гася в себе ярость. До истечения названного голландским капитаном срока оставался один день; и два дня свободы. Сможет ли он так долго сдерживаться, чтобы не позволить эмоциям перехлестнуть через край?

Охира упал с грохотом. Видно, падение причинило ему немалую боль, но, поднявшись на ноги, он сохранял все то же ледяное спокойствие. Охира не показал страдания, не признал поражения.

— В упомянутое вами время я был в своей канцелярии на Дэсиме в окружении моих подчиненных. И, будьте уверены, не отдавал приказов о нападении на вас.

Именно в этот момент занавеси раздвинулись. В комнату вошел командир второй караульной смены Дэсимы.

— Досточтимый шеф, — сказал Нирин, — нам нужно поговорить. Казалось, он не заметил, что Охира не один; комната была слабо освещена, а начальник стоял между Сано и дверью. — Случившееся прошлой ночью изменило все, и мне нужны новые приказы относительно...

— Вы не видите, что я занят? — злобно бросил Охира. — Убирайтесь!

Нирин посмотрел на Сано и пожал плечами:

— Простите, что прервал вас, но это не терпит отлагательства. Мы вынуждены усилить охрану Дэсимы в ночное время, чтобы не допустить дальнейшего воровства. Мне нужно ваше разрешение увеличить посты у складов. — Он дотронулся до рукояти меча. — Сёсакан-сама не тревожит вас?

— Я как раз собирался уходить, — отозвался Сано. Выходя, Сано ощутил прилив энергии: его предположения оправдывались. Командир второй смены быстро сориентировался, но Сано был уверен, что тот хотел спросить старшего чиновника Охиру о том, как действовать дальше, когда их контрабандные операции раскрыты.

Потом им вновь овладело отчаяние, затмив радость. Сано сел на коня и уехал.

Даже если Охира повинен в измене, в чем теперь Сано не сомневался — а возможно, и в убийстве, — он никогда не признается в этом, поскольку этим не спасет Киёси. По закону за столь серьезные преступления наказывают всю семью преступника. Признайся Охира, и на смерть будут обречены он сам, Киёси, его жена и пятеро других детей. Без неоспоримых доказательств Сано никогда не заставит Охиру заговорить.

Значит, он должен добиться признаний от других подозреваемых — японцев или голландцев.

Глава 22

Из дома на Дэсиме, где тело Яна Спаена лежало с того самого дня, как его извлекли из моря, стражники вынесли простой деревянный, обернутый черной материей гроб и поставили на улице. По другую сторону моста толпились зеваки, ожидая увидеть похоронную процессию варваров, и чиновники, обязанные участвовать во всех мероприятиях, связанных с дипломатическим протоколом. Ливень сменился моросящим дождем. Возбужденная атмосфера праздника нарушала торжественность момента.