Путь Пилигрима

Он шел, не останавливаясь. Начальник Службы эксплуатации шел рядом с ним какое-то время, все еще говоря что-то, но Шейн отказывался отвечать или смотреть на него, и в конце концов тот отступился. Шейн в одиночестве дошел до главного входа и увидел, что двери широко открыты.

Он вышел на бодрящий воздух солнечного ноябрьского утра, заметив краем глаза что-то серое сбоку от входа. Обернувшись и взглянув на здание, он увидел лишь поднимающиеся вверх бетонные стены, прорезанные темным входным проемом. Серебристого экрана больше не было.

Он снова повернулся и оглядел площадь. В дальнем ее углу были припаркованы машины - несколько легковых автомобилей, два тяжелых армейских грузовика и три машины «скорой помощи». Вокруг них стояли и разговаривали люди, но что бы они ни собирались здесь делать, большая часть работы была, очевидно, выполнена, поскольку в их движениях не чувствовалось поспешности. Там и здесь были видны высокие фигуры алаагов в полном боевом облачении, лица чужаков, тем не менее, были открыты. Шейн признал во всех младших офицеров, не занятых ничем, что было большой редкостью для алаагов. Они бродили между погибшими на площади, как туристы в парке с аттракционами, привлекая внимание друг друга к разным вещам. Они и собравшиеся около машин люди не обращали внимания друг на друга.

Шейн заморгал от дневного света, хотя он и не казался таким уж ярким после искусственного дневного освещения внутри здания. И все же его поразило то, что прошла целая ночь, пока он, сидя и стоя, ожидал Лит Ахна, а потом беседовал с ним.

Он взглянул на площадь перед собой и понял наконец, зачем он пришел. Что его призывало. Мертвые. Те, кого он убил.

Они лежали грудами, как скошенные снопы, все вперемешку - тела в плащах пилигримов и черных формах Внутренней охраны. Раненых, если такие нашлись после того, как посохи и отравленные пули сделали свою работу, уже, видимо, унесли.

Он пошел между убитыми, вглядываясь в их лица. Он был поражен безмятежностью многих лиц, пока до него не дошло, что ни яд, ни палочные удары не привели бы к смерти так быстро, что тело не успело бы расслабиться, и что на лицо в момент смерти снисходит выражение покоя. Нападение толпы на охранников рассеяло людей в черной форме, поэтому мертвые лежали отдельными группами там, где повалили на землю очередного охранника.

Примечательно было, до чего похожи убитые пилигримы и солдаты. Шейн не ожидал, что среди них так много молодых. Неудивительно, что таковыми были охранники. Те, кто в шеренгах стояли перед зданием, имели низший ранг этого подразделения и действительно были молодыми. Во многих отношениях мальчики-переростки. Но он не ожидал, что многие в серых плащах - мужчины и женщины - будут такими молодыми.

Попадались среди них и люди постарше. Он подошел к груде тел, и ему показалось, он увидел что-то знакомое в одном из убитых в плаще, лежащем на спине наверху груды, лицо и верхняя часть туловища которого были закрыты телом другого пилигрима.

Шейн наклонился и с некоторым усилием отодвинул тело в сторону. Лицо находящегося внизу не было закрыто. Это был Питер.

Шейн застыл, не в силах сдвинуться с места.

Этого следовало ожидать, говорил себе Шейн, вспоминая последние слова англичанина, когда тот сжал плечо Шейна и проговорил ему в ухо, как раз перед тем, как Шейн пересек линию охранников: «Увидимся на той стороне».

Тогда эти слова прозвучали для Шейна почти мелодраматически и казались несвойственными Питеру. Тогда он предположил, что их неестественность объяснялась тем, что Питер делал вид, будто не сомневается в возвращении Шейна из Дома Оружия живым после того, как он поставит перед Лит Ахном ультиматум человечества,- никто из них в душе не верил в это.

Но теперь Шейн понял, что вовсе не притворство заставило Питера говорить так. Этот человек с самого начала, должно быть, намеревался быть в первых рядах находящихся на площади людей, когда бы ни пришло время столкнуться с охраной. Вероятно, Питер не лгал, когда сказал, что верит в то, что Шейн видел гигантскую тень реального Пилигрима. Такого рода вера должна была заставить Питера организовать его группу Сопротивления в Лондоне. Он был одним из тех, кто с самого начала верил, что люди готовы на все, лишь бы не терпеть больше присутствия алаагов.

И вот сейчас Шейн был жив.

А Питер - мертв.

Он заслуживал большего, чем лежать распростертым вот так, в штабеле других безымянных тел. Несомненно, позже придут люди, чтобы убрать тела с площади для надлежащего погребения. Но пока, подумал Шейн, он мог бы хотя бы снять Питера с верха штабеля и положить отдельно.

Он принялся за дело. Как и тело, которое ему пришлось подвинуть сначала, безжизненное тело Питера было тяжелым и поддавалось с трудом. Когда Шейну наконец удалось вытащить его, стал виден нижний ряд штабеля, и в частности тело, находящееся прямо внизу. Внимание Шейна было сконцентрировано на Питере, но вдруг, еще не глядя, он понял все.