Путь пешки 5. Купол

Но вот среди этих звуков появился еще один – сначала медленно и неуверенно, а потом все громче раздался плач ребенка. Родила! Ну наконец-то! Мне все не терпелось выйти к ним, но я колебалась – не рассержу ли я Алана и не помешаю ли я ему?

Я встала и принялась мерять шагами комнату. И в этот момент в коморку зашел Алан. Он держал на руках сморщенного синенького ребенка, но был мрачнее грозовой тучи и не поднимал глаз. Я подошла к нему с улыбкой:

– Ну что – родила, да? Все хорошо? Поздравляю! А куда ты его несешь?

– Я несу его тебе. У тебя ведь все еще есть молоко?

– Молоко? Да, наверное – твоими стараниями. А что – у нее нет?

Алан поднял на меня взгляд – в его глазах блестели слезы:

– Она мертва. Я разрезал ее уже мертвой.

Я окаменела от ужаса и жалости:

– Но как же… И что же теперь?

Он показал на плечики малыша – левое было сильно вывернуто к подбородку, и маленькая ручка торчала под неестественным углом.

– Внутриутробная травма. Они не дадут ему больше шестидесяти процентов. Возможно – со временем я мог бы исправить последствия, или привести их к минимуму… Но у меня нет этого времени – первая оценка плода случается в первый месяц его жизни.

– То есть они стерилизуют его?

– Да. И он будет существовать от весны и до весны, зависеть от решения комиссии о целесообразности его существования…

– Так что же мы можем сделать?

– Пока я не знаю… Но именно сейчас только ты в силах помочь ему. Если я отнесу его в инкубатор – назад пути уже не будет.

– Я поняла, давай его сюда.

Я улеглась на бок, а Алан приложил ребенка к моей груди и выдавил немного молока. Это маленькое и несчастное, чужое и иномирское существо так мало чем отличалось от моего Алешки… Разве что цветом глаз и волос. Только у него, в отличие от моего сына – не было ни мамы, ни нормального папы, ни обожающего деда, ни других любящих и балующих его людей. А в ближайшей перспективе – комиссия и страшная, необратимая операция, обрекающая его на неполноценную жизнь. А сейчас этот малыш, жмуря карие глазки, вполне охотно пил мое молоко. Алан, сидя перед нами на корточках – наблюдал за ним со слезами на глазах.

– Но что же теперь делать? Ты же не сможешь прятать его вечно! Он же будет кричать, его нужно кормить… Я же не смогу кормить его днем – кто-то увидит…

– Да, Таня, я все это понимаю. Риск, конечно – велик… Но я пойду на него. Что я теряю в случае провала – свою никчемную жизнь? Ну и пусть. Все равно рано или поздно меня уберут… Скорее рано, потому что я уже на пределе – ведь вчера я уже чуть не напал на первородного… Надолго меня не хватит… А что касается этого ребенка – то я считаю, что лучше ему прожить мало, но как настоящий человек, без клейма и стерилизации, чем долгое и унизительное существование, как у меня… Ночью, если ты согласна – ты могла бы его кормить. А днем я бы сцеживал у тебя молоко каждые четыре часа – и вводил бы ему через зонд… Другое дело, что его придется держать на седативном… Я могу взять в инкубаторе кювез, скажу, что для экспериментов – я часто устраиваю различные эксперименты…

– Ты смелый человек, Алан. Но при этом очень великодушный. Конечно, я буду кормить этого несчастного малыша… Скажи – а ты действительно сможешь вылечить ему плечики? Ты тогда так лихо починил Ефиму старый перелом…

– Эх, милая – не все так просто… Ведь у него не сломаны кости, они… погнуты. Но я верю, что со временем я смог бы его вылечить – можно было бы сделать специальные шины – Алан смотрел в пустоту, наверное – уже обдумывал конструкцию этих шин. – Дети – они же как глина… Я верю, что смог бы восстановить то, что испортил Гедеон. А теперь – постарайтесь поспать. Я сейчас сбегаю в инкубатор и попрошу у них кювез и средства гигиены.

– Что – вот прям сейчас ночью и пойдешь? А если тебя поймают? А если не дадут?

Он криво ухмыльнулся:

– Ой, ладно тебе… А ты думаешь – кто работает в инкубаторе? Кто охраняет по ночам коридоры? Мы – уроды и мутанты!

И, хлопнув дверью – он скрылся.

Глава 10

Утром Алан отвел меня на мое место, а сам занялся малышом. Я изо всех сил отворачивалась от кресла, где, накрытое окровавленной белой простыней – лежало тело несчастной девушки. Вскоре за ним пришли лысые уборщики, унесли и тщательно вымыли и продезинфицировали и кресло и пол. Мрачный Алан тихонько сказал мне:

– Я не мог позвать их раньше – тогда бы они заметили твое отсутствие.

***

Чуть позже в манипуляционную вошло какое-то непонятное существо – в белом балахоне на все тело с прорезями для глаз. Его сопровождали двое лысых очень красивых мужчин в синих туниках с новым знаком на груди – круг и вписанная в него звезда. Я так поняла, что это телохранители – по крайней мере, вели они себя именно так. Алан явно испугался и, обернувшись ко мне, чуть слышно шепнул:

– Что бы ни случилось – молчи!

Тип в балахоне приблизился – Алан подошел к нему и склонил голову:

– Величайший…

– Что у тебя тут произошло? Почему мы теряем ценные экземпляры?