Путь отцов

Затем поминаем опочивших в Боге прежде нас: сначала — патриархов, пророков, апостолов и мучеников, их же молитвой и заступничеством да услышит Бог и наше моление; затем молимся о наших святых отцах, о наших покойных святых епископах и обо всех тех, кто ранее нас пришел к последнему упокоению, ибо веруем, что возлежащая на алтаре великая и святая жертва послужит ко благу душ, за которые возносим наше моление.

10. Хочу убедить вас примером: знаю, многие говорят: «Какой толк душе от поминания в наших молитвах, в грехе или без греха она покинула мир?» А вот, например, царь изгнал каких‑то людей за проступок против него, а родственники этих изгнанных смастерили ему венец и принесли во искупление за наказанных, — то разве не облегчится им наказание? Так же и мы приносим Богу наши молитвы за усопших прежде нас, пусть они даже и грешники; мы, правда, венца не мастерим, но жертвуем Христа, умерщвленного за грехи наши, дабы смягчить милосердного Бога ради них и ради нас.

19. Причастие

И затем священник говорит: «Святая святым». И святая суть жертвы на алтаре, восприявшие Духа Святого.

И вы также святы, ибо признаны достойными восприять Духа Святого. Святая святым отыдет. Вы же ответствуете: «Един свят, един Господь, Иисус Христос». Ибо поистине един был свят от природы; мы же хоть и можем быть святы, но не от природы, а соучастием, усилием и молитвою.

20. Вы тогда слышите голос певчего, который сладостным распевом приглашает вас к соучастию в святых таинствах: «Вкусите, и увидите, как благ Господь» (Пс 33, 9). И не думайте, что о вашем телесном опыте идет речь; нет, но о вашей нерушимой вере. Ибо вкушая, как вас призывают, не хлеб и вино вкушаете, но пресуществленную плоть и кровь Христову.

21. Подойди же затем и приблизься, отнюдь не распрямляя ладони и не раздвигая пальцев, но подложивши левую ладонь под правую, соделай словно бы трон, готовый принять Царя, и прими в горсть тело Христово, говоря: «Аминь». С осторожностию освяти глаза свои созерцанием сей святой плоти и затем вкуси ее, усердствуя, чтобы не пропало ни крохи. Если же пропадет, знай с уверенностью, что сие словно бы от плоти твоей отъято.

Скажи, в самом деле, если б уделили тебе золотого песку, разве не силился бы ты, елико возможно, уловить каждую крупинку и не претерпеть убытка? Так не надлежит ли тебе силиться еще более, дабы ни крохи не утратить из того, что дороже золота и драгоценных камней?

22. Причастившись телу Христову, приблизься затем к чаше с кровью Его. Не простирай рук своих, но склонись, почтительно и благоговейно, и освятись, причастившись также и крови Христовой; отри рукою увлажненные губы и освяти прикосновением свой лоб, глаза и другие органы чувств. И в ожидании общей молитвы возблагодари Бога, признавшего тебя достойным причаститься подобных таинств.

23. Храните обряды сии в неприкосновенности и остерегайтесь всякого против них прегрешения. И не уклоняйтесь от причастия, дабы не утратить греховною скверной прикосновенности возвышенным и святым таинствам.

Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте; и все существо ваше, тело, душа и дух, да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа (1 Фее 5, 23), Его же, а также Отца и Духа Святого, есть царство и сила и слава, ныне и присно и во веки веков. Да будет так.

Иоанн Златоуст

(†407)

Монax во главе константинопольской епархии — вся драма Иоанна, прозванного Златоустом или Хризостомом, заключается в этом парадоксе. Не будь он облечен этим завидным и грозным титулом, он остался бы в памяти поколений подвижником, духовником, проникновенным проповедником. Святость не дала ему политической гибкости, напротив, сделала его неуступчивым и мешала уживаться с властями, пользоваться приемами, на которые мастер был Кирилл Александрийский. Но то был египтянин. Цельность и прямота Иоанна вызывали враждебность у многих, интриганы от политики неотступно преследовали его. Он не уступил ни пяди, в служении своем до гроба сохранив непреклонность чистой натуры. В античном мире ему подстать Антигона; в Церкви он стал исповедником.

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ

Иоанн — городской ребенок. Он родился в космополитической Антиохии, третьем городе империи, на берегах Оронта; рос в разношерстной толпе времен великого смешения, достаточно защищенный от разлагающих влияний, но вовсе не сторонясь людей, которых узнал, полюбил и с которыми легко находил общий язык.

Семья была образованная, жила в достатке. Отец Иоанна, высокопоставленный чиновник, умер молодым. Ребенка вырастила мать, замечательная женщина — в двадцать лет она принесла в жертву свою молодость и отказалась от нового брака, посвятила жизнь сыну. Она имела на него большое влияние. Кто‑то из риторов, кажется, Ливаний, восхищенно говорил о ней: «Ах какие женщины бывают среди христианок!»