– Подожди, Энтон, – остановил старик и настороженно спросил: – Чего тебе надо, сержант?
– Зачем вы его убили? – неожиданно спросил Нед, вглядываясь в голубые глаза мужчины. Когда-то тот и правда был красавцем. Даже сейчас он был красив, как бывают красивы ухоженные, следящие за собой «породистые» старики.
– Кого?! – слегка вздрогнул старик, бросив взгляд в лицо Неда. – Я много кого убил в своей жизни. И в бою, и на дуэлях.
– Полковника Седара Иваррона. Это вы его убили, я знаю!
– Энтон, что за чушь несет этот сержант? Он что, сумасшедший? Или просто решил меня оскорбить? И ты спокойно смотришь на это?
– Пошел вон, Черный! Я ведь тебе уже сказал! – зашипел Шусард-младший. – Или тебе пинка дать?! Ты как смеешь приставать к моему отцу?! Тварь!
– Он не отец тебе, – холодно сказал Нед. – Твой настоящий отец Седар Иваррон. Твоя мать была любовницей полковника и понесла от него. А твой якобы отец домогался жены Иваррона – Задары. И нанял человека по имени Жассон, чтобы убить полковника. И тот убил Иваррона. А потом Шусард перерезал Жассону глотку и спустил его тело в море. Он добивался сразу двух целей – отомстить за то, что Иваррон спал с его женой, и получить в свою постель Задару, первую красавицу корпуса и даже города. Первая задача ему удалась, а вот со второй… не получилось, да, майор? Вдова полковника отказалась больше с вами спать? Притом что всегда подозревала вас в смерти мужа, вот только доказать этого не могла.
– Ах-х-х! – Стоявшая рядом женщина, мать лейтенанта, схватилась за голову, пошатнулась и упала на руки отставному майору – она потеряла сознание. Лейтенант, онемевший от изумления и застывший, как столб, неожиданно из всей силы ударил Неда ладонью по лицу:
– Тварь! Ты смеешь оскорблять моего отца?! Дуэль! До смерти!
– Убей его, сынок! – Бывший майор с ненавистью впился глазами в лицо Неда и, не выдержав, прохрипел сдавленным голосом: – Да, да! Я убил этого выскочку! Но ты никогда и ни за что этого не докажешь! Убей его, сынок! Проклятые Иварроны! Они всю жизнь нам испортили! Он занял мое место командира полка! Из-за него я не получил того, что должен был получить согласно своему происхождению, своему положению! А его жену я трахал! Да! И не раз! Она была шлюхой! И сейчас она такая же шлюха, только теперь старая, дряхлая шлюха! И это она виновата в смерти мужа! Если бы Задара не подавала мне надежды… Что ты смотришь, Энтон? Ну да, я не всегда был верен твоей матери, и что? Очнись, такова жизнь! Убей этого негодяя, и закроем эту тему!
– Шусард, ты же знаешь, что я сказал правду. – Нед потрогал горящую от удара щеку. – Извинись, и закончим на этом.
– Перед тобой? Извиняться? Ты все лжешь! Тебя еще раз ударить или ты все-таки решишься вызвать меня на дуэль? – спокойно ответил лейтенант, нахмурив брови и явно что-то обдумывая.
– Хорошо. Дуэль. Я не настаиваю, чтобы она была до смерти. До первой крови.
– Нет. Я принимаю дуэль, но она будет до смерти. На мечах. Здесь или в другом месте. Лучше здесь, во время поединка соревнований. Правила допускают, по желанию поединщиков, замену тренировочных мечей на боевые. Нас остановит только смерть!
– Зачем, Шусард? – недоуменно пожал плечами Нед. – Зачем тебе умирать ради лжи, ради преступника, даже не твоего отца? Он всю жизнь лгал тебе, убил твоего настоящего отца – он ведь негодяй! Ты же не дурак, чтобы не понимать этого!
– Я ненавижу тебя. Ненавижу таких, как ты, – выскочек, безродных тварей! А твои слова ничего не значат. Вы, безродное быдло, готовы на все, лишь бы принизить родовитых дворян до своего уровня. И вас надо учить. И ты будешь не первым, кого я научу хорошим манерам. Вернее, навсегда отучу от плохих манер. Ты умрешь. Готовься.
– Верно, сынок. Молодец! – удовлетворенно кивнул головой Шусард-старший. – Убей эту тварь. Крестьяне должны знать свое место.
– Я заявлю Хевараду о дуэли, – кивнул Шусард, – а ты, Черный, готовься к смерти. Иди, попрощайся со своей шлюхой. После твоей смерти ее перетрахает весь корпус. Скажи, чтобы брала за услуги не меньше золотого и солдат к себе не подпускала, а то цена снизится…
Нед коротко, без замаха, ударил в лицо лейтенанта, разбив ему губу. Тот утерся, слизнув красные капли, и кивнул:
– Это хорошо. Ты умрешь. Теперь тебе точно надо умереть.