Путь на север

Сцена у озера не выходит из головы, призналась Анджум, глядя в темнеющее небо, та самая сцена, в которой Пухал и Дхаршика заявили, что ради общего дела готовы убить друг друга. Анджум сочла, что Дхаршика сказала эти жестокие слова, дабы уязвить подругу: вероятно, Дхаршика таила на Пухал обиду и решила ей отомстить. Такие глубокие невысказанные обиды бывают лишь между людьми, которые очень любят друг друга, но при этом чувствуют, что способны причинить друг другу сильную боль; они нуждаются друг в друге, но упрямо этого не признают из боязни стать уязвимыми. Такая жестокость часто встречается в отношениях между близкими друзьями или членами семьи, когда люди зависят друг от друга, но при этом стесняют и ограничивают друг друга; такая жестокость — неотъемлемая часть отношений между любящими. Наблюдая за тем, как общались друг с другом Пухал и Дхаршика, Анджум невольно задавалась вопросом, не кроется ли за их дружбой нечто гораздо большее — между дерзкой, самоуверенной и напористой Дхаршикой и мягкой дружелюбной Пухал, — нечто почти эротическое в том, как то бесстыдно, то кротко они встречаются взглядом, как ищут друг друга глазами, а потом отворачиваются. Анджум высказала это на едином дыхании, как ясную, совершенно оформившуюся мысль, которой она поделилась, лишь обстоятельно обдумав, по своему обыкновению; Кришана ее предположение удивило, ему такое никогда не пришло бы в голову, и он уточнил у Анджум, действительно ли она считает, что девушки крутят любовь, в чем лично он сомневается, учитывая строгости их военного быта. Анджум равнодушно пожала плечами, точно правдоподобие собственного истолкования ее ничуть не заботило, отвернулась и уставилась на океан, рассеянно теребя кольцо на среднем пальце. Этот фильм мне напомнил, сказала она, помолчав, древний сборник буддийских стихов, я недавно его прочитала, сборник составили между шестым и третьим веком до нашей эры буддийские монахини со всего субконтинента, потом перевели на пали, и с тех пор он бытует в традиции как отдельное сочинение. Авторы стихотворений принадлежали к разным слоям общества, были средь них женщины и угнетенных, и высших каст, и служанки, и знатные дамы: все они почитали Будду и освобождение, которое ждало последователей его учения об избавлении от привязанностей. Некоторые стихотворения удивительно подробно описывали обстоятельства, приведшие к тому, что их авторы обратились к учению Будды; были средь них и незамужние женщины, укрывшиеся в монастыре, дабы избежать принудительного брака с немилым; были средь них и замужние женщины, искавшие в монастыре спасения от тягот домашней работы и от нежелательных сексуальных притязаний супругов — от того, что ныне назвали бы «изнасилованием в браке». Одни стремились избавиться от сексуального насилия, которое над ними изо дня в день чинили мужчины из высших каст, другие стремились избавиться от немилосердного пыла собственного мощного либидо и неуправляемого полового влечения — остужали страсти буддизмом. Многие женщины, продолжала Анджум, становились монахинями, чтобы избыть горе из-за безвременной смерти дочери или сына, брата или сестры; учение Будды о смерти оказывалось единственным утешением, помогавшим осмыслить их муки. Иными словами, две тысячи пятьсот лет назад все эти женщины оставили свои дома и семьи, дабы снискать в монашестве свободу от общества, в котором они родились, и это напомнило Анджум историю Пухал и Дхаршики, а равно и прочих женщин, вступивших в ряды «Черных тигров». Подобно буддийским монахиням, из-за пережитого несчастья они отказались от привязанности к собственному телу, подобно монахиням, они присоединились к движению за свободу, движению, которое, как и буддизм, основал и возглавил мужчина, движению, посулившему, как им казалось, не только возможность освободиться от властей Шри-Ланки, но и по-настоящему, немедленно освободиться от ожиданий и тенет общества, в котором они росли.