Путь на юг

Они свернули налево, в проулок. Солнце уже наполовину скрылось за винной лавкой, длинным кирпичным сооружением с галереей, где лежали на боку гигантские бочки. В этот час галерея была пуста – видно, Интах Беспалый по мелочи не отоваривал, а отпускал продукцию оптом. В скором времени проулок вывел их на широкую площадь, полную народа, людей простого и благородного звания, купцов, мальчишек, нищих и важных старцев в темных тогах – не иначе как из сословия Ведающих Истину. Старцы, окруженные юными учениками, и нобили с женами и свитой слуг прохаживались по лавкам, которых вокруг площади было в изобилии, или двигались к высоким вратам храма Ирассы; торговцы вопили, зазывая покупателей, нищие клянчили подачку, вороватые мальчишки вьюнами шныряли в толпе, а прочий народ занимался полезным делом: кто зажигал масляные лампы на столбах, кто мел мостовую, кто разносил прохладительное, кто дежурил у портшезов и колясок, кто берег господ от попрошаек и воров. Площадь примыкала к восточной стене Оконто, местной обители мудрости, и прямо в эту стену был встроен храм богини удачи Ирассы, имевший подковообразную форму и украшенный по фасаду квадратными колоннами. За храмом вдоль стены тянулись балаганы и увеселительные заведения, где можно было поглядеть на фокусников, акробатов и нагих танцовщиц. С трех других сторон стояли кабаки, ссудные конторы, лавки да дома свиданий, и было их превеликое множество – ведь Ирасса наделяла милостями всех ловцов удачи, торговцев, актеров, мастеров во всяком художестве и даже нищих с потаскушками.

– А вот и наш кабак, хозяин, – сказал Чос. – Видишь ворота рядом с лавкой? Те, на которых девка в одной юбчонке намалевана? Это он и есть. Заедем?

Но Одинцов глядел на лавку. Надпись над дверью извещала, что она принадлежит Пассабаламу из кинтанской страны Сайлор, торгующему благовониями, бальзамами и всевозможными редкостями. Как раз одна такая редкость была выставлена в открытой витрине: чучело зубастой здоровенной ящерицы с шестью ногами.

– Как ты думаешь, откуда этот зверь? – спросил Одинцов.

– О том лишь боги ведают, мой господин, – ответил Чос. – Но эта зверюга торчит тут для отвода глаз, и не иначе. А чем взаправду этот кинтанец торгует, так приворотным зельем и магическими амулетами. Небось хорошие взятки стражам дает, иначе гнил бы уже на рудниках.

Одинцов кивнул, припомнив, что волшебство и чародейство в империи под запретом. Еще раз покосившись на странную тварь, имевшую столько же ног, сколько у тархов, он въехал в ворота с изображением полунагой красотки. За ними был просторный двор с коновязью и скамьями для слуг, с цветными фонариками, подвешенными к шестам и забору, с дорожкой, выложенной камнем и обсаженной с двух сторон цветущими кустами. Фонарики уже горели, цветы упоительно пахли, и три дюжих молодца, подбежавших к гостю с поклонами, выглядели не хуже, чем вышибалы в дорогих московских кабаках. «Под юбкой шлюхи» и правда было заведением для избранных.

Спешившись, Одинцов направился к арке в конце дорожки, где его подхватил под руку хозяин, чтобы проводить Арраха бар Ригона к его столу. Хозяин, типичный рыжий айденит, без сомнения, знал Рахи как облупленного и уважал в нем самого достойного клиента – видно, монет в его заведении было потрачено немало. Кланяясь и призывая к Одинцову милость всех богов, он успел посочувствовать потере родителя, щедрого и благородного Асруда, поздравить с вступлением в наследство и сообщить, что сегодня имеются южный бальзам, удав из Диграны, запеченный в чешуе вместе со сливами, а также пара новых плясуний-ксамиток, неподражаемых в постели. Слушая его вполуха, Одинцов осматривал заведение: круглую площадку с невысоким деревянным помостом под сводчатым потолком, задрапированным алой тканью; примыкавшие к этой площадке четыре глубокие ниши с диванами, обтянутыми кожей, и массивными столами; широкую лестницу, ведущую на второй этаж – очевидно, в номера, где ксамитки демонстрировали свое постельное искусство. Наконец, буркнув: «Все бордели одинаковы», – он позволил доставить себя к дивану.

Там его встретили радостными криками. Из четверых гвардейцев только Ахар бар Вальтах был знаком Одинцову, но в процессе дружеских объятий, похлопывания по спине и звона чар выяснились и остальные имена. Низенького и толстого звали Абрад бар Хантр, мускулистого, одетого в зеленый хитон, – Ас бар Чес, а юношу с длинным носом и веснушками на щеках – Аттакар бар Дисталим. Этот происходил из Стамо, где были в ходу имена посложнее.

Удав, обложенный зеленью и сливами, уже исходил паром на столе, и Ахар, живо разлив по чашам южный бальзам, выкрикнул:

– За Рахи и его возвращение из Хайры!

– За Рахи! – поддержал упитанный Абрад, косясь жадным взглядом на удава.

– Кубок к кубку… – начал мускулистый Ас.

– И меч к мечу! – закончил длинноносый Аттакар.