Путь на юг

— Заставим! — сказал Гостомысл и повернулся к Твердиславу. — А что за народ такой — хазары?

— В Хазарии народ разных племен, — сказал Твердислав. — Все бывшие кочевники: и хазары, и тюрки, и аланы. И веры они разной: много среди них и мусульман, и христиан, и язычников. Однако власть в Хазарии взяли иудеи, к которым враждебно настроены все. Но независимо от веры хазарские каганы были всегда врагами славян. В славянских землях брали они богатства и рабов. Когда князь Буревой «надавал им по зубам», они на долгое время затихли, Но, как видно, снова подняли голову.

Глава 99

Уж лето подходило к концу, а хазары все никак не могли взять Белую Вежу.

Город штурмовали едва не ежедневно, но беловежцы отбивали атаки раз за разом, при этом хазары несли огромные потери.

И чем больше росли потери, тем стремительнее падал дух хазарского войска. Если раньше воины лезли в сражения без размышлений, то теперь стали отлынивать под различным предлогом. Некоторые даже бежали из войска.

От этого Абадия сатанел. Теперь он с утра до темноты носился по лагерю на коне в сопровождении «черной сотни» и придирался ко всем, кто попадался ему на пути. И не дай бог попасться под его горячую руку. Им уже было казнено несколько тарханов, а уж простых воинов он казнил без счета.

Тем не менее, несмотря на жесточайший террор, хазары оставались там, где и были в начале лета.

В конце августа во время ужина сам собой завязался разговор между Абадией и присутствующим на ужине сыном Иосифом.

Разговор начался с того, что Абадия сообщил, что сегодня он заметил несколько человек, которые пытались бежать из войска. По его приказу они были арестованы. Теперь надо решить, что с ними делать, чтобы отбить охоту другим уходить из войска.

Иосиф пожал плечами.

— Многие не хотят воевать. Чтобы отбить охоту бежать из войска, нужны жестокие меры.

Абадия раздраженно перебил его:

— Спор не идет о том, казнить их или нет. Вопрос в том — как их казнить? Казнить их надо с такой жестокостью, чтобы другие боялись бежать.

— Казнь вызовет еще большее недовольство в войске. Никто не может хазар заставить сражаться, потому что они добровольно примкнули к отрядам своих господ, — заметил Иосиф.

— Зато их господа служат мне. И они обязаны сражаться на моей стороне, — зло сказал Абадия.

Видя, что отец обозлился, Иосиф не ответил.

— Что молчишь? — спросил Абадия.

Иосиф вздохнул:

— Отец, правда, как нож, колет больно, но без нее не обойтись. Лгать тебе я не могу, а говорить правду язык не поворачивается.

— Ну, так скажи правду, — сказал Абадия.

— Ладно. С каждым днем настроение войска падает, потери растут... — начал Иосиф.

— Чем больше сдохнет хазар, тем лучше для нас! — отрезал Абадия.

— ...завтра будет очередной штурм. Но, думаю, и он окончится безрезультатно. Тогда войско совсем развалится, — проговорил Иосиф.

Абадия покраснел:

— И что ты предлагаешь?

— Надо прекратить штурмы, — сказал Иосиф.

— И уйти?!

— Уйти.

Абадия вскочил:

— Иосиф, да как тебе такое могло прийти в голову?!

Никогда! Понимаешь — ни-ког-да! Слышишь: никогда еще хазары не уходили, не добившись своего!

Иосиф встал.

— Отец, однажды мы уверовали в свою силу и недооценили врагов, и славянский князь Бравлин едва не уничтожил Хазарию. Тогда нас спасло чудо. Но что если подобное повторится?

Абадия, успокоившись, сел.

— Садись, — сказал он сыну.

Иосиф сел.

— Ты ошибаешься, я ничего не забыл. Я хорошо помню, что сделал с Хазарией князь Бравлин. Но сейчас обстановка изменилась: князь Бравлин, который объединял славян, погиб, и теперь славяне разобщены — никто не придет на помощь Белой Веже, потому что другие славянские племена опасаются разгневать нас. Но если славяне нам не страшны, то появилась новая опасность — внутренняя разобщенность среди хазар. Мы — иудеи. Мусульмане и христиане ненавидят нас. Они не понимают, что, приняв иудаизм государственной религией, мы избавились от зависимости от Константинополя и от Багдада. Тарханы плетут заговоры, чтобы сместить меня. Чтобы совершить переворот, им не хватает малости — предлога. Если мы сейчас уйдем от Белой Вежи, то войско еще не успеет вернуться в Итиль, как мы будем обвинены в предательстве, неумении руководить войском и будем отстранены от власти и казнены.

— Тогда надо держать осаду города до тех пор, пока они не начнут умирать с голода, — сказал Иосиф.

Абадия горько рассмеялся.

— Да у них запасов на семь лет!

— Но что же делать? Бесплодные штурмы неминуемо приведут к волнениям в войске, — сказал Иосиф.

Прерывая разговор, в шатер вошел стражник из черной сотни личной охраны. Он приложил руку к груди и склонил голову.

— Чего тебе?! — с злой досадой спросил Абадия.

— Пришел человек. Просит выслушать его, — доложил стражник.

— Кто он?

— Простой человек — его имя ничего не говорит.

— Чего ему надо? Пусть обращается к своему тархану.

— Он говорит, что у него важное дело именно к тебе.

— Ко мне? — изумленно фыркнул Абадия.

— Он говорит, что знает, как сломить оборону славян.

Абадия вскочил:

— Зови его скорее!

Стражник скрылся.