Чеза помедлила у подноса и с довольным видом кивнула, услышав от Эгвейн, что та торопиться не собирается и поест как следует. Хотя девушку так и подмывало отпустить какую-нибудь шуточку. После столь нелегкого дня оказаться в тепле и слушать трескотню Чезы было очень приятно, тем более что пока все шло как надо. А у Чезы все было готово. На подносе стояли две миски с чечевицей, кувшин вина с пряностями, два серебряных кубка и две булки. И как только Чеза догадалась, что Эгвейн прибудет не одна и потребуется ужин для двоих? Над мисками и кувшином поднимался пар. Служанка не могла знать заранее, когда вернется Эгвейн, но та могла не сомневаться – в любое время ее встретила бы горячая еда. Сколько же раз пришлось Чезе менять подносы? Она заботилась об Эгвейн как мать. Или как верный друг.
– К сожалению, Чеза, сейчас мне не до постели, – сказала Эгвейн. – Сегодня у меня еще есть дела. Ты не могла бы оставить нас наедине?
– Ты уверена, что она не состояла у тебя в услужении с самого твоего младенчества? – пробормотала, покачав головой, Суан, когда за пухлой женщиной опустился полог палатки.
Взяв миску и булку, Эгвейн со вздохом устроилась на стуле, обняла Источник и выставила у палатки малого стража от подслушивания. К сожалению, саидар обостряла чувствительность, и ей тут же пришлось вспомнить о замерзших руках и ногах. Впрочем, и все тело было не намного теплее. Миска и даже булка, казалось, обжигали пальцы. Ох, как бы кстати пришлись сейчас эти горячие кирпичи!
– Можем мы еще что-нибудь сделать? – спросила она и быстро проглотила полную ложку чечевицы. Волчьему аппетиту удивляться не стоило, ведь с самого завтрака, причем весьма раннего, ей не перепало ни крошки. – Мне ничего не приходит в голову, но, может, ты придумаешь?
– Все, что надлежало сделать, уже сделано, а остальное в руке Создателя. – Суан взяла другую миску, уселась на низкий табурет, но, вместо того чтобы есть, принялась с отсутствующим видом помешивать чечевицу ложкой. – Ты ведь не скажешь ему, правда? – робко спросила она через некоторое время. – Если он узнает, я этого не вынесу.
– Во имя Света, но почему? – не поняла Эгвейн.
– Он не преминет воспользоваться полученным преимуществом, – мрачно обронила Суан и тут же, вспыхнув, добавила: – Не в
Можно подумать, будто ежедневная стирка белья наряду с чисткой сапог и седел представляли собой нечто лучшее.
Эгвейн вздохнула, гадая, как
– Суан, мне нужен твой опыт. Твой ум. И я не могу допустить, чтобы ты вконец спятила из-за лорда Брина. Или ты возьмешь себя в руки, или я заплачу твой долг и запрещу тебе видеться с ним. Клянусь, так я и сделаю!
– Я обещала отработать долг, – упрямо проворчала Суан. – У меня не меньше чести, чем у лорда Гарета, этого проклятущего Брина. Столько же, а то и больше! Он всегда держит слово, а чем я хуже? К тому же и Мин говорила, что мне следует держаться рядом с ним, не то мы оба умрем… Или что-то в этом роде.
Но пунцовые щеки выдавали правду: честь и видения Мин являлись не более чем предлогом. Она просто хотела быть с ним рядом.
– Очень хорошо, – понимающе кивнула Эгвейн. – Ты одурела, и если я велю держаться от него подальше, а ты не послушаешься или захандришь, то лишишься остатков рассудка. И что ты дальше собираешься делать?
Суан довольно подробно расписала, что собирается сделать с Гаретом проклятущим Брином. Все это ему бы не понравилось, а кое-чего он бы не пережил.
– Суан! – предостерегающе оборвала ее Эгвейн. – Попробуешь еще раз отрицать то, что яснее ясного, я действительно расскажу ему все и деньги отдам!
Суан плаксиво надулась. Плаксиво! Надулась! И кто – Суан Санчей!
– У меня нет времени на любовь, – выдавила она. – Я разрываюсь между работой на вас и на него: подумать толком и то некогда. А если сегодня все пойдет как задумано, дел у меня будет вдвое больше. Кроме того… – Голос ее совсем упал. – А что, если он не ответит на мое чувство? Ведь он даже ни разу не попытался меня поцеловать. Чисты ли рубашки – вот все, что его заботит.
Эгвейн поскребла ложкой по дну и с удивлением обнаружила, что миска пуста. От булки тоже ничего не осталось, не считая крошек на платье. И при этом желудок оставался совершенно пустым. Она с надеждой посмотрела на Суан, продолжавшую размешивать варево, не проявляя ни малейшего интереса к содержимому своей миски.