Теща вывезла свою тяжелую мебель красного дерева, у нас своей было мало, и в освободившейся комнате мы поставили длинный стол и завалили его научными книгами и рукописями — я с одной стороны, Ирина — с другой. Она к тому времени начала работать над кандидатской диссертацией по иммунологии аллергических реакций организма. Мы становились семьей ученых, читали и писали целыми вечерами, все глубже погружаясь в научную работу. Когда однажды знакомый спросил нашего десятилетнего сына, кем он хочет быть, то Владимир-младший, наблюдавший нашу постоянную занятость, ответил:
— Какая есть работа, чтобы не писать диссертацию? Я хочу делать такую.
(Между прочим, это желание он выполнил — за всю жизнь диссертацию не написал.)
Я продолжал видеться с Илизаровым в его приезды в Москву, все с большим интересом присматривался к этому человеку, меня привлекала основная особенность его мозга — он был постоянно открыт для наблюдений. Наблюдательность для ученого — самое важное качество, это «хлеб» его работы.
Под влиянием впечатлений от Илизарова я тоже приучал свой мозг быть открытым для наблюдений. И однажды я случайно напал на очень интересную идею — на изучение влияния магнитного поля на кость. Эта идея стала моей попыткой найти способ ускорения сращения и добавить его к методу Илизарова.
Как-то раз ко мне на консультацию приехал из Курска рабочий, около сорока лет. На его ноге была большая и грязная гипсовая повязка. Месяц назад он получил перелом ноги, работая в шахте. Он показал справку из больницы с диагнозом и датой перелома — ровно месяц назад. Судя по справке, перелом был большой. Я решил сменить слишком большую и грязную повязку на новую, снял прежнюю и отправил его на рентгеновский снимок. К моему удивлению, снимок показал, что перелом полностью сросся. За один месяц такой перелом срастись не мог — слишком быстро. Наверное, он не говорил мне правду, и справка тоже указывала ошибочную дату. Озадаченный, я расспрашивал его подробней: когда случился перелом, но он настаивал на своем — месяц назад. Я сказал ему, что его перелом уже сросся и повязка ему больше не нужна, и тогда он радостно заулыбался:
— Хотите, я расскажу вам секрет моего лечения?
— Конечно, хочу, — я был уверен, что никакого интересного «секрета» он не скажет.
— Я прикладывал к ноге железный магнит, прямо через гипс.
— Для чего? — я был удивлен.
— По правде говоря, я и сам не знаю. Я живу в зоне курской магнитной аномалии. Наши старики рассказывают много чудес, связанных с магнитами. Я знаю, вы ученый и в эти чудеса все равно не поверите. Когда я сломал ногу и доктор наложил мне гипс, я спросил — как скоро кости срастутся? Он сказал, что если мне повезет, то месяца через три, а то может быть и до шести месяцев. Что вы на это скажете?
— Вообще-то он был прав — такой перелом срастается долго…
— Может быть, он и был прав, но я так долго ждать не хотел. Помня рассказы наших стариков, я решил попробовать приложить к месту перелома сильный магнит. Я не знал, как он будет действовать, но носил его весь месяц и снял только перед приездом к вам. Что вы на это скажете?
Что я мог сказать? Это была какая-то эмпирическая находка. Я никогда не слышал и ничего не читал о действии магнитного поля на кость. Буквально со следующего дня я стал собирать литературу о биологическом влиянии магнитного поля. Оказалось, что написано много, но ничего о влиянии на костную ткань. Здесь я должен объяснить читателю одну уникальную особенность кости: все ткани организма после повреждения срастаются одинаковой рубцовой тканью, все — мышцы, внутренние органы, даже сердце и мозг; и лишь кость после перелома всегда образует не рубцы, а новые костные клетки — кость срастается только костью. Если тот больной не наврал, то магнитное поле каким-то образом подействовало более эффективно на формирование новых костных клеток и его перелом сросся быстрей обычного. Конечно, это всего одно наблюдение, из него нельзя делать заключений, но я решил изучить процесс. В этом и есть наблюдательность ученого.
Я стал вовлекать в мои интересы биологов и физиков. Один их них, профессор-физик и мой пациент, дал мне набор магнитов, калиброванных в разной силе напряжения. Дома я «играл» с ними, прикладывал их к бумаге, на которую насыпал железные опилки. Сыну нравилось это занятие, и мы играли с ним вместе. Он кричал:
— Папа, смотри, смотри — опилки складываются в дугу по их разным полюсам!