Путь к Вавилону

— Я просто исполнил свой долг, — отозвался миркан, — и напомнил моим сородичам об их долге. Мне препоручена твоя жизнь. Тебе — наш мир. Храни его так, как должно, как я храню твою жизнь. Большего мне не нужно. — Он вышел, чтобы занять свой привычный пост у двери.

Ривен лежал, стараясь не шевелиться. Голова разболелась. Рядом — теплое дыхание Мадры. Ривен слушал, как свищет ветер в стропилах, и смотрел на кружащийся за окном снег. Мадра пошла развести огонь. Ривен смотрел, как она заправляет за ухо непослушную прядь волос, встает на колени перед очагом, и образ ее вызывал перед мысленным взором его иные образы, хранящиеся в глубинах памяти. Темноволосая девушка-жена. Блики огня у нее на лице. Запах торфа, горящего в очаге зимней ночью. Грохот волн в скалах. Рев разыгравшейся бури.

Зима. Зима вернулась на Скай. И теперь вот явилась сюда — в Мингниш. Завеса, что отделяла их друг от друга, почти целиком истлела. Память и воображение не разделить — так они перемешались. Если он проваляется здесь еще несколько дней, эти люди погибнут. Он чувствовал это.

— Ратаган и я поедем с тобой, — сказал Байклин, — Айса тоже тебя не оставит. И, как мы уже говорили, возьмем с собой Тагана. Он лучше всех знает леса в этом Доле. Льюб тоже хочет поехать. Еще раз взглянуть на северные горы, повидать напоследок родные места. Он препоручил подготовку новобранцев Друиму и Юнишу. С нами поедут еще три стража на тот случай, если нам вдруг придется выбираться с боем из какого-нибудь затруднительного положения. Римир, Коррари и Дармид. Они сами вызвались. Видели, как ты сражаешься — были с тобой на крепостной стене. Итого, получается, девять. Вполне достаточно, я так считаю. А ты что думаешь?

— Пожалуй, — ответил Ривен уклончиво, хотя сам весь дрожал от нетерпения. — Как насчет лошадей?

— Раз уж нам важна скорость, мы отберем лучших в Доле, плюс еще два вьючных мула под провизию и снаряжение. Зимнее снаряжение уже готовят, но все равно это будет нелегкое путешествие — при такой-то паршивой погоде.

Ривен кивнул. Отблески пламени плясали на стенах комнаты, на улице завывал ветер, швыряя снегом в оконное стекло. Снежная пелена затмевала свет дня. Ратаган сидел, развалясь на стуле, и, скрестив руки, не сводил глаз с огня.

Байклин пихнул его локтем.

— Что-то ты подозрительно тих, не приболел ли ты, мой друг?

— Я заранее уже скорблю. — Отозвался тот. — Ибо предвижу в дороге нехватку медвяного эля, которого мне не придется прикончить. — Он специально гундосил, и вышло: «схватку с медведем, которого мне и придется прикончить».

Байклин усмехнулся.

— Не торопись предаваться печали. Путь наш лежит через крепости и города, кои славны лучшими пивными в стране, и хотя мы не можем задерживаться там надолго, я уверен, мы выкроим время, чтоб утолить жажду, вызванную тяжкой дорогой через снега и льды.

Ратаган тут же расцвел.

— А я про то и забыл, в дремучем своем невежестве. Значит, не так все и плохо! — Он встал, едва не ударившись головой о притолоку. — Я буду, конечно, скучать по горящим каминам, теплым постелям и приветливым девицам… но лишать человека пива — это по-настоящему тяжкое испытание. — Он дружески треснул Байклина по спине, тот аж покачнулся. Потом гигант повернулся к Ривену. — Голова твоя выдержит?

— Выдержит. — И тут Ривен задал вопрос, который не давал ему покоя уже целый день: — А Мертах?

Ратаган помрачнел.

— Он останется в Раларте или в Карнахе, куда собирается после Рингилла. Он не поедет с нами.

— Он все еще сомневается, куда ставить лапы?

— Что-то вроде того, — ответил ему Ратаган. — Мертах вообще человек скрытный. Его трудно понять. Он всегда полагается лишь на себя и не слушает никого. Он считает, что ты ничего не найдешь в горах, кроме камня и снега, и хочет, чтоб ты вернулся обратно в свой мир.

— А вы? — Рыжебородый верзила внимательно поглядел на него.

— Я уже как-то раз говорил тебе, Майкл Ривен, во что я верю. Я верю в мужскую дружбу. Если б ты был убежден, что сумеешь помочь этому миру, встав на голову, то я подержал бы тебя за ноги. Я считаю, что ты уже заслужил наше доверие… в то время, как Мертах…

— Считает тебя ненадежным, — закончил Байклин.

— И ему всегда… нравилась… Мадра, — добавил Ратаган.

Байклин поднялся.

— Мы пойдем. Тебе нужно поспать. Для этой поездки тебе понадобятся все силы, которые ты только сумеешь собрать.

Байклин вышел, а Ратаган на минуту задержался.

— Люди иной раз совершают глупости, — сказал он тихо, — вовсе не полагая их таковыми. И тут вряд ли чем можно помочь. Когда-нибудь мы все равно набиваем шишки, Ривен. Это довольно смешно и забавно до тех пор, пока сам не нарвешься. Я-то знаю. Жалеешь потом… но раскаяние — желчь жизни. — Он усмехнулся. — Мертах никогда по-настоящему не ушибался, поэтому он и не знает, что это такое. — С тем он и ушел, пожелав Ривену спокойной ночи и утра, которое было бы добрее ночи.