Путь к Цусиме

В дальнобойности наши пушки также уступают английским и японским (теоретически в отношении 8:9 и даже 7:8, а практически — много более). Под Артуром Японцы из больших орудий нас громили иногда с расстояния 80–95 кабельт. (ок. 14–16 в.), ничем не рискуя сами, т. к. у нас в начале войны прицелы были разбиты для получения радиуса действия никак не более 65 кабельт. (11 в.); но и на такие расстояния мы никогда еще и не пробовали стрелять…

Дальномеры лучшей конструкции "Barr & Stround" существовали уже лет восемь, а мы начали ими обзаводиться только в начале войны. На японских броненосцах в бою 14 мая их было штук по 12–13, a у нас по 2–3. На отряд Небогатова их сдали прямо в закупоренных ящиках[155], непроверенными…

На суде по делу Небогатова в ноябре 1906 г. свидетельскими показаниями было выяснено, что на "Николае" дальномеров было три, один хуже другого. Обращаться с ними никто не умел. Лейтенанты и мичманы начали знакомиться с одним из них на Варшавском вокзале перед отходом поезда, увозившего моряков из СПб., беседуя с изобретателем… Прицелы другой системы оказались на деле такими, что после первых же выстрелов в бою наводчики просили разрешения сбить их топорами; и когда это было сделано, наводка на глаз оказалась вернее, чем по прицелу… ("Нов. Время", 1906 г., № 11029).

В конце концов пользоваться дальномерами наши боевые суда не научились. Доказательством тому может служить приказ Рожественского, изданный им незадолго перед боем. Адмирал отдал боевым судам распоряжение — определить скорость хода крейсера "Урал" между 11 и 12 часами дня, а крейсер в это время должен был идти строго одним курсом. В поучение всей эскадры результаты наблюдений были опубликованы адмиралом. Крейсер шел со скоростыо в 10 узлов, но оказались наблюдатели, которые определили ее в 17 узлов, а другие, наоборот, показали ее только в 8 узлов… (Сообщено нашими товарищами ко 2-му изданию книги).

Поэтому мы стреляли, так сказать, больше на ветер, напрасно и безрезультатно только разбрасывая снаряды. Да иначе и быть не могло. Вот что, напр., пишет по этому поводу А. Затертый, бывший матрос:

"На броненосце "Орел" имелось всего только два барструда (дальномера); из них один находился в боевой рубке, а другой — на заднем мостике. Первый из них еще в начале боя был разбит вдребезги; а второй остался невредим, да пользоваться им было некому, все дальномерщики были ранены. Его можно было бы использовать, перенеся в боевую рубку, но старший артиллерист не позволил этого сделать, говоря, что "его надо поберечь на завтра"… Так и сделали, поберегли… Расстояние начали определять на глаз. Но этим ничуть не помогали наводчикам, а скорее мешали; не давали им пристреляться самим. Еще до боя было объявлено, что всей артиллерией будут командовать из боевой рубки по циферблатам. Такие электрические приборы находились в каждой башне, во всех казематах и в батарейной палубе. Посредством стрелок, эти приборы могли давать различные сигналы; напр., они сообщали о начале или прекращении стрельбы; они указывали номер неприятельского корабля, в который надо было стрелять; они отмечали расстояние до этого корабля и род снарядов, которые надо было употребить в дело. При нашей практической стрельбе, командуя артиллерией, всегда пользовались этими приборами; и к ним достаточно все привыкли. Но во время сражения с самого же начала почему-то вовсе не пользовались этими приборами. Их заменили переговорными трубами. Но передача сигналов по этим трубам была сопряжена с большими затруднениями и неудобствами. Да это так и должно было быть: старший артиллерист отдавал приказание; но оно однако же шло не прямо по назначению, а проходило сначала через три промежуточных лица, стоявших на передачах в разных местах корабля; отсюда проистекала значительная потеря времени при отдаче и приемке приказаний, а быстроходный неприятель не ждал нас и быстро утекал, или столь же быстро приближался к нам; а главное, при этой сложной передаче, особенно же во время усиленной стрельбы, когда беспрерывно грохотала наша артиллерия, когда поднимался крик при тушении пожаров, сигналы доходили до места своего назначения не только запоздалыми, но часто искаженными, превратно понятыми; a то и вовсе ничего нельзя было разобрать. Вот и образчик переговоров:

— Стрелять по неприятельскому судну типа "Аврора"! — отдается приказание.

— В "Аврору"? — переспрашивают из башни.

— Типа "Аврора"!..

— Да зачем же в "Аврору", коли это наш корабль? — опять недоумевают в башне.

— Болваны! Слушайте ухом, а не…