Путь к Цусиме

Прис. пов. Адамов. He говорили-ли Вы, что русский народ ждет, что суд не только не разрушит своим приговором дисциплины, но и покажет, что нельзя карать людей невинных, лишь исполнивших приказ начальника? — Рожественский. Да, я это говорил. — Адамов. Прошу удержать в памяти знаменательные слова адмирала, доказывающие, что офицеры посажены на скамью подсудимых по одному недоразумению.

Прис. пов. Аронсон. Если бы Вы отдали приказание отступить или сдаться, но нашелся бы один мужественный офицер, который, вопреки Вашему приказанию, стал бы увлекать команду не повиноваться Вам. Как бы Вы поступили в таком случае? — Рожественский. Я бы его застрелил…

Капитан 1-го ранга Лишин подробно выясняет на суде инвалидность бр. "Апраксин". Года за три до Цусимского боя этот корабль "во время плаваний во льдах помял себе носовую часть и сильно ее ослабил; затем он долго сидел на мели Гогланда и расшатал себе весь корпус; носовая башня была сдвинута с места, да так и осталась кривой. Корабль тек всей верхней палубой, которая не менялась, несмотря на то, что об этом просили много раз. В Бискайском заливе в течение целых шести дней корабль был наполовину наполнен водой, даже в офицерских каютах. Башни уходили под воду почти целиком. Пришли в Суду, и 6 дней чинили корабль собственными средствами, чеканили стыки листов и заклепки, которые текли; а где нельзя было чеканить, заливали цементом… В бою 14 мая от сотрясения при выстрелах из своих орудий и от разрыва японских снарядов, которые падали близ борта, швы корабля и все заклепки сдали, броня совершенно отошла от борта… Все время на всех палубах стояла вода. После сдачи 15 мая корабль был настолько плох, что по прибытии в Сасебо почти тонул, и Японцы поторопились ввести его в док". А Рожественский и его также считал в числе "приличных" броненосцев.

Подобную же характеристику инвалидности и бр. "Сенявин" пришлось выслушать суду от старшего офицера этого корабля. "Перед выходом производили пробную стрельбу залпами из башен, поэтому вся палуба в пазах разошлась, и болты сдали. Жилая палуба очутилась в воде, а спускать воду было некуда… Надо было выкачивать воду ведрами. Люди шли неохотно на эту работу; приводили их за шиворот… Только придя к Скагену, законопатили и заделали палубу. А там опять началась свежая погода. На крупной зыби размахи "Сенявина" доходили до 25–28°; были и такие моменты, когда броненосец лежал на боку… Руль был неисправен еще и в Либаве, а в пути испортилась рулевая машина, пришлось переходить на ручное управление. По счастью в пути не было настоящего шторма; его наши старые броненосцы не выдержали бы… Но и без этого на корабле не было ни одной вещи сухой, везде вода… He доходя до Скагена, пришлось стать в море на якорь; но заложить кат никто из матросов не решался, — "утонешь"; баковый лейтенант, перенесший перед этим простудную болезнь, должен был лезть сам; при этом он окунулся в холодную воду"… И эту старую "калошу" на официальном языке тоже называют приличным броненосцем.

При одном посещении "Апраксина" в Либаве во время его ремонта и снаряжения контр-адм. Ирецким командир сделал ему представление о том, что старая палуба у броненосца течет и что следовало бы ее сменить. Ответом на это было только грубое непечатное ругательство и упрек: — "Вам бы все отстаиваться" (показание мичм. Тивяшева).

Для выяснения вопроса о быстроте спуска шлюпок и катеров на воду с корабля, который шел не на шлюпочное учение, а в бой, старший офицер с "Сенявина" сделал объяснение всей этой операции и дал подробный подсчет минимального времени, необходимого на это. По его данным надо было на эту работу употребить на "Сенявине" никак не менее полутора часов времени, п. ч. шлюпки были залиты водой, на них были надеты в бою чехлы и наложены найтовы, а затем они были обмотаны сетями минных заграждений; стрелы не были вооружены, отводные блоки и подъемные тали были все убраны для того, чтобы они в бою не были перебиты, и чтобы осколками их не были ранены люди. Все приспособления для спуска были первобытны и в недостаточном числе; хлопотали перед походом об устранении этих недостатков, но на это никто свыше не обратил внимания…

Защитники подробно расспрашивали всех свидетелей относительно снаряжения эскадры Небогатова. Выяснилось, что Технический Комитет отнесся к снаряжению эскадры без достаточного внимания (см. стр. 315 официального "Отчета по делу о сдаче"). Председателем этого Комитета был адм. Дубасов. Защита ходатайствовала о его вызове в качестве свидетеля. Суд постановил отказать защите в этой просьбе на тех же формальных основаниях, как и раньше по поводу ее ходатайства о вызове в суд адм. Бирилева: о причинах, приведших нас к поражению под Цусимой, ведется особое дело, которое поручено следственной комиссии под председательством адм. Дикова.