Путь к Цусиме

На бр. "Mikasa", на котором был сосредоточен весь огонь Балт. — Цус. эскадры, лейт. Степанов видел "выше брони одну круглую пробоину, по-видимому, от 10-дюймового снаряда; пробоина была заделана согнутой койкой и закрашена красной краской; вторая пробоина была в трубе, — сквозное круглое отверстие на вылет; такелаж, рея, — все было цело, невредимо; все было в такой чистоте, как будто корабль вышел на смотр, а не участвовал в 8-часовом бою; на бр. "Fuji" который во время боя ходил вторым, т. е. следовал за "Mikasa", была пробоина от снаряда, попавшего в командирскую каюту; снаряд ударился в дверь, повреждена деревянная переборка; следов взрыва нет, все цело". Лейтенанты Четвертухин и Трухачев видели повреждения, полученные кр. "Jdzumo", который шел под флагом адм. Камимуры; "корабль имел 4 пробоины, из коих одна была серьезная; палуба кают-компании и две переборки были пробиты; один снаряд разорвался как раз в каюте; но все дерево там было цело, ни одна из щепок не была обожжена"… "На кр. "Takiwa" было одно отверстие от 6-дюйм. снаряда, который пробил оба борта и не разорвался"…

Относительно спасательных средств выяснилось на суде, что спасательных поясов на бр. "Николай" было всего 44; но они были старые, испорченные, и на о-ве Крите их сами чинили на корабле; спасательных кругов было 20 шт., тоже старые, чиненые; койки и матрацы были исправны, — одна треть новых, две трети старых. Около двух третей всех матросов плавать не умели, были взяты из Вологодской и Вятской губерний. Это — показание шкипера Преображенского с "Николая"; сам он — нижегородец, с Волги, но ему стоило больших трудов попасть во флот. "Набирали команду отовсюду и очень разнородную; тут были повара, конюхи, а матросов очень мало. Офицерам стоило большого труда создать из этих людей боевую единицу".

Общая картина, вырисовавшаяся из допроса всех свидетелей обвинения, такова: средств спасти экипаж не было никаких, так как, помимо повреждения в судах, сами спасательные средства (шлюпки, буи, спасательные круги) находились в весьма жалком состоянии. Тогда Небогатов, руководствуясь законом, решил сдачу, предварительно посоветовавшись со своими офицерами. Небогатов выставляет себя полновластным начальником, который руководствовался своим разумом и чувствами, который в ту трагическую минуту был гораздо хладнокровнее, чем теперь на суде.

Следуют свидетели защиты — все по "Николаю I", вызванные отдельными подсудимыми для установления или опровержения отдельных подробностей (как например, находился ли тот или другой из подсудимых в момент совещания адмирала Небогатова со штабом в боевой рубке). Свидетели в большинстве случаев повторяют точно заученный урок. Толку от них добиться трудно. Подсудимый старший инженер-мех. Хватов дает объяснение по поводу вопроса о скорости "Николая I". В официальной справочной книжке скорость его показана — 14 узлов, между тем из показаний всех свидетелей видно, что скорость хода броненосца была 11,2 узла: 14 узлов — это скорость, развиваемая во время официального испытания, когда специально чистятся котлы, берется специальный уголь, набирается специальная команда. Но самая главная причина уменьшения скорости хода — в том, что разбита была носовая дымовая труба, листы были разворочены, и труба лопнула; а затем все время было залито носовое отделение, почему получился крен на нос. Рассыльный Лясов удостоверил весьма важное обстоятельство, что уже после сигнала о сдаче с "Орла" были произведены 3 выстрела.

Выделялось из всех показание свидетеля корабельного инженера капитана Костенко. Это один из серьезно образованных морских офицеров; говорил он образно и красноречиво. Костенко, служил на сдавшемся броненосце "Орел" и был очевидцем цусимской катастрофы; ему отлично известны боевые и прочие недостатки судна, а также все обстоятельства и настроение команды до сдачи, во время сдачи судна, в плавании и после сдачи. Свидетель был ранен еще до боя, разгромившего нашу эскадру. Услыхав известие о состоявшейся сдаче броненосца, Костенко с помощью мичмана Карпова поднялся на верхнюю палубу, но увидел, что все 4 броненосца небогатовского отряда тесным кольцом окружены японской эскадрой. Свидетель без всякого наводящего вопроса со стороны защиты, откровенно заявил, что, окинув взором суда неприятельской эскадры и обратив внимание на их число, блестящую внешность и отсутствие повреждений, он пришел к убеждению, что иного выхода, как сдача, адмиралу Небогатову не было.