Путь к спасению

– Опять вы? – подобные встречи не идут на пользу психологическому здоровью.

– Опять я, что меня очень радует, – детектив слегка поклонился и, воспользовавшись нашим знакомством в доме Санторо, вошел в номер без приглашения.

Зоркий взгляд прошелся вмонтированным в глазном яблоке робокопа сканером по всем уголкам комнаты, от чего мне стало невыносимо, особенно, когда в поле зрения попала бутылка дешевого пойла, что успокаивала меня перед сном. Я решил прервать попытку повесить на меня ярлык обвиняемого в чем-либо:

– Чем-то могу помочь?

– Сеньор Егоров, – незваный гость повернулся ко мне лицом и достал из кармана детский розовый блокнотик, – знаете ли вы, что произошло вчера утром на площади Святого Петра? – быть в Риме и не знать о таком вопиющем случае как протест вменяемости. В его глазах я был человеком, способным на такое.

– Чего я не знаю, так это вашего имени, не под стать вам.

– Оу, простите меня, Данил, мне на секунду показалось, что в доме у сеньора Санторо мы были представлены друг другу, – хитрый лис играл в игру под названием «Я все про тебя знаю», но я решил его переиграть и победить в игре «Пошел ты…» – Гаспаро Фалько, веду дело о покушении на Папу римского.

– Или о пропаже Саманты? – я дернул не ту струну, фальшиво взял аккорд и косолапой походкой прошелся по уху новому знакомому.

Тем не менее мне казалось невероятным то, что два столь громких дела доверили одному человеку, к тому же известно, как много почтения отдают опыту работы в данных структурах. Что-то мне подсказывает, что о покушении на главу католической церкви, за дело возьмется самый опытный человек во всем Рима. Так еще и маленький розовый блокнотик намекал об инфантильности, что могло только воспрепятствовать успешному раскрытию дела. Все вокруг моего путешествия складывалось весьма странно.

– Вы не единственный, кто надо мной смеется, таких целый отдел, если не весь участок, но я уверен, что эти два дела связаны, – грустные воспоминания в едва ли заметных в сумрачной комнате глазах под конец предложения вспыхнули и оставили после себя тлеющие угли, прожигающие лицо.

– Тогда боюсь предположить, что и я как-то связан, – я бросил кости на удачу вслепую, не продумав ход.

–Возможно! – Гаспаро уставился на меня так пристально, что мне почудилось неловким само мое существование, из-за чего сработала защитная реакция в самом ее наиглупейшем варианте – дебильной улыбке.

– Я уже дал показания вашим коллегам.

– Ваши соседи по отелю стреляли в понтифика, ваш единственный друг в Риме теряет дочь с вашим появлением в этом городе, – под градом фактов улыбка медленно стекла с лица, – где вы, Данил, там и неприятности, причем масштабные неприятности, – после короткой отдышки полицейский вновь набрал обороты.

– Я не знал, что они жили рядом со мной, – нужно было добивать версию, озвученную в участке, до победного конца.

– А девушка на ресепшене утверждает обратное: вы не только знали, что они живут в одном с вами отеле, но и знали их имена, прежде чем они прогремели во всевозможных СМИ, – пометка в блокноте и твердый пронзающий взгляд. – Вы искали французов очень требовательно, – последнее слово Гаспаро вычитал из своих записей и несколько раз наглядно подчеркнул.

– Совсем вылетело из головы, – моя притворная игра была ужасна, – дело в том, что на площади меня сбили и хорошенько пробежались по затылку. И-и-и… если уж честно, у меня кое-какие проблемы с алкоголем, – на самом деле я считаю, что у нас с ним отличные взаимоотношения.

– Вы еще и были на площади, – очередная запись в блокнотик для первых девичьих секретов.

Напряжение дошло до пика, чего я больше всего остерегался. Тяжелый день, тяжелая голова и отсутствие какого-либо опыта в подобных спорах свели мое сопротивление на нет. Прижав самого себя в угол неумелым блефом, я выпалил все, что знал о Лоренте и Камиле. Как будто надувной шар с водой лопнул. Пока опустошался мой тайник знаний, чувство легкости набирало силы. Мне становилось проще дышать. Видимо, подсознательно я понимал, что этому человеку можно довериться, но не знал почему. Возможно даже из-за страха… Но не перед ним, а перед чем-то намного большим и могущественным, настолько, что я не мог этого понять. Больше я не сказал ни слова.

Не имея толком друзей за столько лет, я взвалил на себя слишком много, и вся эта недосказанность буквально придавила к земле. Впервые я смог довериться и немного привстать с онемевших колен. Некая воздушность мимолетом зацепила меня, но тут же улетучилась, словно ее и не было вовсе. Как только история соприкоснулась со скрытой камерой, с письмом Санторо, со странной шайкой не пойми кого, я с новой силой обронил на себя груз чужих тайн. Свобода так мимолетна, что по-настоящему ощущаешь ее только после того, как ослаб аромат ее духов. Поначалу он еле уловим, но на прощание оставляет послевкусие, с которым не сравнится сама жизнь. Остается только утешать себя воспоминаниями.

– Что ж, сеньор Егоров, если на этом все, то я вынужден удалиться, ибо не все постояльцы еще опрошены.