Путь к солнцу

— Вы приехали, чтобы забрать ее в Америку?

Томас покачал головой:

— Я приехал, чтобы работать в Бомбее.

— Вот как? И кем именно?

— Я работаю в общественной организации, которая борется с проституцией.

— А! — воскликнул профессор. — Еще один выходец с Запада, который считает, что он может взять и починить все, что сломано в Индии. Мой друг, вы не первый и не последний из тех, кого мучает комплекс белого человека.

Томас почувствовал, что закипает. Он еще мог смириться с обвинением в том, что он украл Прийю из семьи, но назвать его расистом? Это было уже настоящим оскорблением. Он подумал, не уйти ли ему прямо сейчас. Но это будет означать, что он признал поражение.

— Что сломано здесь — сломано везде, — наконец ответил он.

Сурья бросил на него острый взгляд из-под полуприкрытых век.

— И вы полагаете, что ваша работа действительно приносит пользу?

— В понедельник мы помогли полиции Нагпады накрыть один из борделей.

Сурья покачал головой:

— Бордели есть и будут всегда.

— Мы спасли от проституции несовершеннолетнюю девочку, — возразил Томас.

Профессор сделал многозначительную паузу.

— Ну что ж, поздравляю вас. — Он перевел взгляд на группу мужчин на террасе. — Прошу прощения, но я должен присоединиться к своим друзьям. — Намеренно избегая красноречивых взглядов жены, он поцеловал Прийю в лоб и вернулся к гостям.

С трудом сдерживая гнев, Томас взглянул на Прийю. Она смотрела в пол, обхватив себя руками. Суреха нежно коснулась ее щеки, потом посмотрела на Томаса, как будто бы говоря: «Я предупреждала, что это будет нелегко», и тоже пошла к гостям. Томас и Прийя остались вдвоем.

— Мне нужно идти, — сказал Томас.

Не отрывая глаз от пола, Прийя кивнула.

— Зря я позвала тебя сюда, — тихо сказала она.

Ее слова уязвили Томаса, но он сдержался.

— До свидания, — коротко бросил он и через сад зашагал к воротам. Минут через пять подъехало такси. Он забрался внутрь.

— Чергейт.

Он еще раз взглянул на ворота и вдруг увидел Прийю. Она стояла рядом с охранником и не спускала с него глаз. Они все еще смотрели друг на друга, когда такси отъехало от обочины. Если бы Прийя успела на пару секунд раньше, они попрощались бы по-настоящему.

Но сожаления, написанного у нее на лице, было более чем достаточно.

Глава 14

Все небо затянули тучи, дождик
                             бесконечный.
Но почему волнует он меня? Что
                                значит это?

Рабиндранат Тагор

Париж, Франция.

Для Зиты Париж означал только беспрестанный, изнуряющий труд. Мир сократился до размеров ресторана и примыкающей к нему квартиры. Мало того что работа была тяжелой, в течение дня ей не позволяли даже передохнуть. Тетя Навина, которая настаивала на том, чтобы Зита звала ее «тетушка», постоянно напоминала ей о долге и не проявляла никакой снисходительности, даже если видела, что Зита смертельно устала. Она раздавала приказы, как прирожденный диктатор. «Подмети!», «Вымой пол!», «Отскреби это пятно!», «Вычисти плиту!», «Убери в ванной!» — эти слова повторялись по сотне раз в день. Как бы Зита ни старалась, что бы она ни делала, все было сделано плохо и слишком медленно.

Спала она по-прежнему в кухне, на дне шкафа с посудой, под грязными скатертями. Неизвестно почему, но тепло из ресторана и квартиры не проходило в вентиляционное отверстие, и Зита постоянно мерзла. Время от времени ей приходили в голову мысли о побеге, но в течение дня ее никогда не оставляли одну, а на ночь тетушка запирала обе кухонные двери. Ключ она носила на своем ожерелье. Кроме дверей, из кухни можно было выбраться только через воздуховод, но труба была слишком узкой даже для ее размеров.

Однажды ночью кухня так промерзла, что Зита не могла спать. С каждым часом она дрожала все больше и изо всех сил сжимала зубы, чтобы они не стучали. Она завернулась в скатерть поплотнее, поцеловала статуэтку Ханумана и прочитала молитву, прося тепла, но ничего не помогало — к утру Зита почувствовала, что пальцы на ногах совсем онемели от холода. Она с трудом выбралась из своего кокона и решила погреть ноги в раковине.

В кухне было темно, словно на дне колодца. Зита споткнулась о швабру, которую оставила возле холодильника, и та с грохотом обрушилась на пол. Она замерла в страхе, прислушиваясь, не раздадутся ли шаги на лестнице. Тетушка ударила ее всего один раз — когда Зита перевернула ведро с раствором моющего средства в ванной, — но угрозы слетали с ее языка постоянно. Что-то скрипнуло, и ее сердце учащенно забилось, но звук, судя по всему, донесся сверху.

Как можно тише Зита забралась на рабочую поверхность и сунула ноги в раковину. Потом нащупала кран и медленно, очень осторожно повернула его. Полилась теплая вода — сначала тоненькой струйкой, потом чуть сильнее. Зите показалось, что вода журчит слишком громко; она буквально окаменела, ожидая, что в кухне вот-вот появится тетушка с веником в руках.