Читаем Путь к Софии полностью

— Не надо. Дома, дома, — прошептала она, переводя дыхание и замирая, покоренная его грубой силой.

<p>Глава 21</p>

Почти всю дорогу от Филаретовой до дому Неда молчала. Она была возмущена и оскорблена обвинениями, которыми ее так неожиданно осыпал Андреа. О, как он был несправедлив!.. Жесток и несправедлив. И пока она вспоминала все, что сказал Андреа, странное смятение, всколыхнувшее ее душу при встрече с ним, исчезало, уступая место возмущению и гневу.

В фаэтоне брат несколько раз спрашивал Неду, что с ней, но она сидела, надменно вскинув подбородок, пряча от него горящие глаза, и притворялась, будто не слышит, или заговаривала о миссис Джексон, одно имя которой сразу заставляло Филиппа позабыть обо всех чужих тревогах.

Она старалась разобраться во всем и не могла. Столько страдать — и в пансионе и здесь, так болеть душой за все болгарское... И вдруг кто-то встает перед тобой — не «кто-то», а именно он — и, глядя тебе в глаза, говорит: докажи, что ты все еще наша! Обмани почтенного человека. Человека, который тебя любит, которого ты любишь. Злоупотреби его доверием и докажи мне! «Да кто ты такой и кто ты мне, что ставишь такие бесчестные условия?» — нападала она на него ожесточенно, как будто опять они были в той гостиной одни и он стоял напротив нее.

II только когда фаэтон остановился возле дома — краешком глаза она невольно посмотрела на окна соседей: не видно ли там Андреа, — что-то в ней дрогнуло. Какие-то смутные мысли налетели на нее. Она тряхнула головой, чтобы прогнать их, и именно в эту минуту к ее возмущению, обиде и гневу добавилось какое-то горькое, мучительное чувство.

Сердясь на себя, она вышла из фаэтона, не взглянув на Сали, и, пока брат расплачивался, с силой дернула несколько раз за ручку звонка. И самом деле, откуда это чувство? За ней нет никакой вины.

Но вдруг Неда усмотрела в словах Андреа другой смысл — ее соотечественники ей не доверяют! Как это больно! Ей не доверяют! Он сказал ей об этом прямо, открыто. А другие — те, что молчат, кого она редко встречает, — они, наверное, думают о ней между собой то же самое. И только ли они? А мадам Леге, несмотря на ее благосклонность к ней в последнее время? А иностранцы, которые, может быть, видят в отношении к Леандру только хитрую и бессовестную игру? «Да, эти мнения надо рассеять, опровергнуть! — думала потрясенная девушка... — А доказательство, которого требует Андреа, так непорядочно, что может только унизить меня еще больше в собственных глазах». Но что бы она ни думала, как ни пыталась себя оправдать, это новое для нее горькое чувство не проходило.

Калитку открыл отец, необычно сияющий и торжественный. Он широко раскинул руки, словно хотел ее обнять здесь же, на улице, и крикнул, глядя на нее с умилением и гордостью:

— Большая новость, Недка! Нас пригласили! Наконец-то, слава богу!..

— Кто? По какому случаю?

— Консул, дочка!

Словно кто-то прочитал ее мысли.

— Да идите же, что вы стоите! Дело, можно сказать, сладилось. Филипп, тебе понятно? Все будет, как мы хотели!

— Расскажи толком, — попросил Филипп, поглядывая на окна пристройки и гадая, вернулась ли Маргарет.

— Чего тут рассказывать. Я его встретил. Консула. Возле телеграфа, и тут он мне сказал: я давно, дескать, желаю познакомить вас со своей матерью, господин Задгорский! Пожалуйте, говорит, сегодня после обеда к нам на чашку кофе... С дочкой, конечно. С сыном. На этот раз самого меня зовет! Стало быть, все в порядке!

«Он сам пригласил отца! Господи! И, может, уже сегодня все решится, — думала с бьющимся сердцем Неда, пока, идя по дорожке к дому, слушала радостный рассказ отца. — Ах, как я хочу, чтобы это слышал он... И все... Чтобы они поняли, что не я... Что я не гоняюсь за Леандром. Что он со мной, как с равной...»

Она вспомнила, что ее любимое зеленое платье не глажено, задумалась над тем, какие перчатки надеть и какую шляпку, мысли ее потекли в новом направлении, и все тревоги отошли на задний план.

  ***

Они пили кофе в зимнем саду консульства, ели хрустящие ореховые пирожные мадам Леге и разговаривали. За окнами шумел дождь.

Разговор начался с комплимента, который старая дама сделали Радою. Он похож, сказала она, на их знаменитого писателя Флобера, с которым они знакомы. Флобера? Да, Гюстава Флобера! Это имя Радой слышал впервые, и, несмотря на пояснения переводившего ему сына, оно осталось для него пустым звуком, но он с довольной миной кивнул мадам Леге, подумав про себя: «Черт его знает, похож или нет, но раз тебе так нравится, пожалуйста...» Его дети читали романы Флобера, и разговор завязался. Радой остался в стороне.

Консул рассказал о своей последней встрече с этим великим человеком, которая произошла шесть лет назад.

Перейти на страницу:

Похожие книги