Путь к отцу

Сижу я, бывало, после сытного ужина у стола, плодово-ягодным за рупь тридцать балуюсь и стишки пописываю. Вдруг за окнами бух-бух, тре-еськ, шарах-бабах. Все трясется, ветки березы ломаются. Затаюсь я, к столу прижмусь, ни жив ни мертв. Жить-то хочется!.. Стоит девушка под окнами, дышит. Да громко так дышит, глубоко... А так как мне выходить к ней было страшновато, то она запускала в форточку булыжники с нарисованным углем сердечком. Один такой камешек вскользь задел мою голову — и на лбу появилась шишка. Когда мы с Вадькой в следующий вечер пошли на ферму за молоком, и я показал ей мой раненый лоб, она только засмеялась, так что буренки нервно затопали копытами и забились по углам.

Тогда я попросил хозяйку о защите моей жизни и здоровья. Та пришла с разговора на ферме с синяком под глазом и весь вечер проплакала. Пробовал я объяснить этой Джульетте, что у меня, мол, в городе есть невеста, но она мне сначала синяк под глаз поставила, а потом... это было ужасно! Она меня обняла. Мне показалось, что я попал в эпицентр урагана. Как я тогда живым остался — до сих пор для меня загадка.

Закончился этот роман тем, что нас с Вадькой ввиду угрозы нашим юным жизням отправили в другой колхоз. Ребята рассказывали потом, что девушка загрустила, на почве депрессии разгромила все деревянные конструкции фермы. Но потом приехал к ним в колхоз по распределению зоотехник. И ее жаждущее любви девичье сердечко переключилось на этого юношу. То ли сказался его опыт лечения крупной рогатой клиентуры, то ли большое пылкое сердце спасло его — но у них с девушкой все наладилось, и тогда колхозное и приезжее население вздохнуло спокойно.

Во время рассказа Ниночка ни разу не улыбнулась. Она опустила глаза и теребила край скатерти. После паузы она спросила:

— Ты с Мариной поссорился?

— Все эти марины одинаковые. Все бьют и камни в меня швыряют.

— А может быть, не в девушках дело, а в тебе?

Игорь выпил вина, встал, прошелся по комнате, остановился у окна. Не поворачиваясь, хрипловато сказал:

— Я с детства ненавидел всю эту бытовую рутину. Как подумаю, что жизнь превратится в тоскливую цепочку: дом — работа — магазин — ужин — телевизор... А все девушки именно в эти цепи меня и желают заковать. А я жить хочу! — крикнул он, ударив кулаком по оконной раме. — Интересно жить. А не тонуть в семейной трясине.

Он обернулся, и Ниночка опустила глаза — по его щекам текли густые слезы.

— Я вот на тебя смотрю и жале-е-е-ю, — шмыгая носом, продолжил Игорь. — Ты такая юная, красивая, добрая девчоночка, а все одна сидишь в этой комнатушке. Чахнешь. Ты уже состарилась! Когда вы у Кирилла с бабушкой рядом на диване сидели, я смотрел на вас и думал: до чего же вы похожи. Только бабка долгую жизнь прожила, и ей хоть вспомнить что-то есть. А ты... еще замуж не вышла, а уже вся в цепях, вся в этом болоте.

— Да ты не переживай за меня, Игорек. У меня все хорошо, — сказала она тихо и спокойно. — А сидеть дома — это у деревенских девушек так положено.

Свадьбу Дарья Михайловна организовала по-своему, с размахом.

 Ниночке казалось, что ее свекровь — самый счастливый человек на этом торжестве. После регистрации гуляли в ресторане на набережной, только недавно открытом, потому престижном и модном. Гостей понаехало!.. Тетку Матрену посадили вместе с бабушкой, там же рядком разместились притихшие Света с Виктором и Тамара.

Игорь заскочил на минутку, вручил конверт, цветы и, извинившись, пряча глаза, убежал.

Дарья Михайловна расхваливала невестку всем приходившим гостям. Только что тут говорить, когда любому эта застенчивая ясноглазая красавица в белоснежном кружевном платье нравилась сразу и без всякой рекламы.

Кирилл, казалось, до сих пор не верил свалившемуся на него счастью, вел себя несколько настороженно, боясь спугнуть эту фантастическую феерию. Он ни на шаг не отходил от Ниночки, глядя на всякого подходящего мужчину излишне строго. Когда появился Игорь, он так напрягся, что рука его под пальцами новобрачной окаменела. Ниночка несколько раз шептала ему на ухо что-то ободряющее и успокаивающее, он на миг расслаблялся... но потом снова затвердевал. Когда сели за стол и получилась заминка с тостами, он попросил свидетеля налить ему стакан водки. И только после украдкой выпитого стакана Кирилл успокоился, хотя так же не­отрывно глядел на Ниночку, будто этого длинного дважды изогнутого стола, облепленного гостями, для него и не существовало.

Ближе к лету Ниночка родила двух мальчиков-близнецов. Хоть и говорят, что близнецы должны быть похожи, как две капли воды, но эти двое уже с первого дня резко отличались: смуглый и черноволосый Боря басовито кричал и всем тельцем извивался, в то время как его беленький, как снежок, братишка Сережа пускал пузыри и мирно сопел рядом, искоса поглядывая на неугомонного соседа.