Путь к Дюне

— Мне представляется странным, что Гильдия не захватывает планеты, — стоял на своем Пауль, — если бы они контролировали все…

— Они выбрали свой путь, — сказал герцог. — И оставим им это. Они знают все, что знает любой ментат, — в управлении планетами заложена большая ответственность, даже если правитель плохо справляется со своими обязанностями. Гильдия много раз показывала всем, что не хочет брать на себя никакой ответственности. Их вполне устраивает то место, какое они занимают во вселенной, и они довольны собой.

— Кто-нибудь пытался конкурировать с ними? — спросил Пауль.

— Много раз, — ответил герцог, — но корабли конкурентов никогда не возвращались и никогда не прибывали в пункт назначения.

— Эти корабли уничтожала Гильдия?

— Вероятно, да. Но, может быть, и нет, но сама Гильдия обеспечивает все перевозки за вполне разумную цену. Цена возрастает только в том случае, если клиент требует дополнительных услуг.

— Нет, они просто уничтожают всех, кто осмеливается конкурировать с ними, — убежденно произнес Пауль.

Герцог нахмурился.

— Что ты станешь делать, если соперничающий с тобой Дом поселится по соседству и начнет отнимать у тебя твою планету — открыто, не придерживаясь никаких правил?

— Но Конвенция…

— Отбрось все конвенции! Что ты будешь делать?

— Я буду всеми силами защищаться.

— Ты уничтожишь соперника. — Герцог побарабанил пальцами по столу, усиливая впечатление от сказанного. — И давай не будем забывать еще об одной вещи, о которой тебе, впрочем, не раз говорили: мы живем в феодальном обществе, и каждая планета очень уязвима для нападения из космоса. Вот истинная причина заключения Великой Конвенции. Планеты уязвимы, а Гильдия перевозит всех и всюду за определенную плату. Если Гильдия за деньги доставит к какой-то планете груз ближних фрегатов, как она доставила наши фрегаты на Арракис, а эти фрегаты разбомбят планету, то Гильдия может — опять-таки за деньги — предоставить информацию о такой бомбардировке. Вот она Великая Конвенция, Совет Земель, наше единственное истинное соглашение — оно объединяет правителей и убивает всякого, кто пытается делать такие вещи.

— А как тогда быть с ренегатами и отступниками? — спросил Пауль. — Если…

— Разве тебе не объясняли раньше эти вещи? — со вздохом спросил герцог. — Когда очередной отступник за деньги покупает молчание Гильдии, должны соблюдаться два непременных условия. Ни один человек не может бежать из вселенной, совершив тяжкое нарушение правил Великой Конвенции. Кроме того, он обязан никогда больше не делать попыток общения с центральными планетами — никаким способом. В противном случае эти правила не соблюдаются. Такова суть соглашения между Гильдией и Советом Земель. Нет односторонних соглашений. Некоторые правила мы разделяем с Гильдией.

— Все это я слышал и раньше, — сказал Пауль, — читал и спрашивал об этом. Но все же мне кажется, что здесь есть что-то неправильное. Есть…

— Обещания человека ничуть не лучше мотивов, которые заставляют его держать слово, — ответил на это герцог. — Не думай о соглашениях, думай о мотивах.

— Вот в этом-то все и дело! — воскликнул Пауль.

— Что не дает вселенной распасться? — спросил герцог. — Почему все мы не стали отступниками? Ответ один: этому мешает торговля. Каждый мир, каждая планета, каждая группа планет обладает чем-то неповторимым и уникальным. Например, даже на Каладане есть такая вещь — это каладанский рис пунди. Есть люди, которые хотят его купить, но не могут взять в каком-то другом месте. Наш рис — превосходная пища для маленьких детей и стариков, он смягчает пищеварение и хорошо усваивается, как ты и сам знаешь.

— Торговля? — переспросил Пауль. — Но мне кажется, что этого недостаточно.

— Этого недостаточно для искателей приключений и бунтарей, — ответил герцог. — Но для большинства людей торговли вполне достаточно. Мы ведь тоже не хотим раскачивать лодку. И именно поэтому мы приняли Арракис под управление. Это не только уникальная планета, но она также и бесценна, причем ни Харконнены, ни Император не знают насколько.

Вот опять, подумал Пауль, этот намек на какое-то наше преимущество.

— Но о чем же они не подозревают? — спросил мальчик. — Ты и Гават все время намекаете на…

— Пауль… — Герцог заколебался, уставив на сына тяжелый взгляд. — Это самая важная вещь, которую я… но нет, настало время и тебе принять на свои плечи долю ответственности.

Пауль кивнул.

Барон Харконнен и Питер де Фриз

— Так вы говорите, что я никогда не видел смерть? — спросил Питер. — Вы сильно ошибаетесь. Однажды я видел, как умирала женщина. Она упала с балкона третьего этажа нашего дома во двор, где я играл. Мне было тогда пять лет, но я до сих пор помню свое впечатление: мне показалось, что упал странный зеленый мешок. Видите ли, она была одета в зеленое платье.

Барон, заметив, как изменилось настроение Питера, сказал:

— Многие женщины носят зеленое, Питер. И многие женщины каждый день умирают.