Путь к Дюне

— Так вот, мальчик, чего у нас не было, так это машин, с помощью которых можно было бы сделать всех людей добрыми или даже превратить всех людей в настоящих людей. Среди нас много поддельных, ложных людей. Они выглядят как люди. Они могут говорить, как люди. Но если их поставить в тяжелую ситуацию, то они сразу являют свою животную сущность. Самое большое горе заключается в том, что они искренне считают себя людьми. О да, они думают. Но одного мышления недостаточно, чтобы сделать человека человеком.

— Тебе приходится думать о своих мыслях, — сказал Пауль. — Ты должна… — он замялся, — должна понимать, как именно ты думаешь.

Она прислушалась к его словам, беззвучно шевеля губами, повторила их. Потом она потерла глаза и сказала:

— Ах, эта Джессика.

— Так что же случилось со всеми машинами? — спросил Пауль.

— Именно мужчины задают такого рода вопросы, — сказала Мохиам. — Ну, их уничтожили, мальчик. Была война. Революция. Анархия. И когда все закончилось, то людям стало запрещено снова изготовлять такие машины.

— Ты так и не сказала мне, откуда пришла, — произнес Пауль.

Она громко рассмеялась. В смехе прозвучали очень теплые нотки.

— Будь благословен, малыш, но я просто существую. Понимаешь, до сих пор есть потребность в определенных вещах, которые делали эти так называемые мыслящие машины. Поэтому кто-то должен помнить, что всегда были люди, которые умели думать как машины.

— Как именно?

— Они способны усваивать все виды информации и без потерь воспроизводить ее. Эти люди обладали так называемой эйдетической памятью. Но это еще не все. Они умели отвечать на самые сложные вопросы. Математические, военные, социальные вопросы. Они могли в уме вычислять вероятность того или иного события. Они могли переваривать любые виды информации и выдавали ответы всегда, когда такие ответы требовались.

— Они были людьми? — спросил он.

— Да, были, по крайней мере большинство из них.

— Что значит — большинство?

— Это не важно, юноша. Твоя мать расскажет тебе об ученых идиотах и им подобных, если ты попросишь ее об этом. Но я объясняю, откуда я пришла. Это был большой путь. Появились школы, в которых воспитывали людей определенного сорта. Одну из них называли Школой Бене Гессерит. Там обучали тому, как отличать людей от животных. Это было племя. Селекционное племя. Но имелись ненулевые шансы того, что и среди животных… из-за смешения могли рождаться люди. — Преподобной Матери показалось, что он теряет нить, и она спросила: — Тебе все понятно?

— Я знаю, как мы отбираем самых храбрых быков, — ответил мальчик. — Через коров. Если храбры коровы, то и быки тоже будут отважными.

— Да, правильно, — согласилась она. — Это общее правило. Мужчины — деятели, и человеческие самцы стали искать выпускниц Бене Гессерит. Да, мальчик мой, Бене Гес-серит имела большой успех. Мы производили преимущественно женщин… производительниц. Храбрых женщин. Красивых. Но в Новой Империи было лишь несколько определенных способов, какими мы могли действовать. Некоторые свои приемы мы должны были хранить в секрете. Ты же понимаешь, что вещи, о которых я тебе говорю, являются тайной?

Он рассеянно кивнул. Таинственность этой старухи бросалась в глаза. Его волновало нечто иное. Он заговорил:

— Но я же мальчик.

Может быть, это как раз он, подумала старуха. Такой зрелый для своих лет. Такой понятливый. Вслух она сказала:

— Мужчин мы тоже используем, но другими способами. Кроме того, мы постоянно ищем мужчину совершенно особого типа.

— Какого именно?

— У нас с тобой слишком мало времени, — ответила она. — Твоя мать все тебе объяснит. Я могу сказать обо всем лишь очень кратко. Мужчина, который нам нужен, сам будет знать, что он и есть тот человек. Когда он познает это в себе, это и будет моментом его прозрения и восхождения.

— Ты просто отделываешься от меня общими фразами, — сказал он, возмутившись. Взрослые слова не были такими отвратительными, как эта форма унижения.

— Да, отделываюсь, — признала Мохиам. — Но сейчас ты должен просто принять на веру мои слова. Я не только не имею возможности ответить прямо сейчас на твои вопросы, это может причинить тебе вред. Знание должно расти у тебя внутри до тех пор, пока ты сам не почувствуешь, что оно расцвело и готово приносить плоды. Этот процесс нельзя ускорить силой. Нам кажется, что мы знаем, в каком климате растут такие способности, но…

Она замолчала и задумчиво покачала головой.

Очевидная неопределенность и неуверенность старухи потрясли Пауля. Какое-то мгновение она была источником божественной мудрости. Теперь же… он видел, что она сама вступила в область неизведанного. И эта область очень тревожила его. Он не мог выразить свое ощущение словами, он его просто чувствовал. Ему казалось, что он потерялся.

— Пора звать твою мать, — сказала она. — Сегодня тебе предстоит трудный день.

Пауль и Туфир Гават

Пауль продолжал внимательно разглядывать старика.

— Туфир, мне только что пришла в голову одна мысль.

— Какая же?

— На самом деле я очень мало о тебе знаю.