Путь инноватора

Мне снова нужны были идеи. Я не понимал, что делать. Я был теоретически сиротой, но практически продолжателем великой династии инноваторов и промышленников, да еще с матерью, которая умерла только, видимо, в теории. Я обложился курятиной. И вдруг увидел, как в KFC заходит Вахтанг. Он был одет в форму сборной Германии по баскетболу. Какая у них форма я, конечно, не знал. Просто на куртке была надпись «Сборная Германии по баскетболу». Причем на двух языках. На русском, в том числе. Вахтанг молча сел за стол, как будто расстались мы только вчера.

Он достал из кармана удостоверение с нарисованным немецким флагом и гербом:

– Я здесь, чтоб помочь тебе. Как тебя найти все-таки просто. Вот меня все ищут, а я и не скрываюсь вовсе. У меня и визитка есть, и удостоверение. Член сборной Германии по баскетболу.

С курятиной он помог действительно быстро. Несколькими трехочковыми движениями закинул все из корзины себе в рот.

Курица только в сациви хороша. Это больше не ешь. Да и не помощник он тебе, – Вахтанг показал на полковника Сандерса. – Твой помощник – это совет доброго друга и его схема.

Вахтанг резко наклонился ко мне вперед и перешел на немецкий:

– Es ist das beste Schema, das sein kann (это самая лучшая схема, которая может быть)

Нужно сказать, что это у него вполне сносно получилось. Я заметил, что причиной разговора на немецком послужили двое постовых ГИБДДшников, зашедших на обед.

К счастью, я помнил целый куплет из Рамштайна и решил подыграть:

–Die Tränen greiser Kinderschar.

Ди Тренен грайзер Киндершар

(Слёзы толпы постаревших детей)

Ich zieh sie auf ein weises Haar

Их цих зи ауф айн вайссес Хар

(Я нанизываю их на седой волос)

Werf in die Luft die nasse Kette

Верф ин ди Луфт ди нассе Кетте

(Бросаю в воздух эту мокрую цепь)

Und wünsch mir, dass ich eine Mutter hätte

Унд вюнш мир, дасс их айне Муттер хетте

(И желаю себе, чтобы у меня была мама)

Keine Sonne die mir scheint

Кайне Зонне ди мир шайнт

(Нет солнца, которое мне бы светило)

Keine Brust hat Milch geweint

Кайне Бруст хат Мильх гевайнт

(Нет груди, которая поила молоком)

In meiner Kehle steckt ein Schlauch

Ин майнер Келе штект айн Шлаух

(В моё горло вставлена трубка)

Вахтанг продолжил рамштайновский диалог, одновременно выталкивая меня на улицу:

– Hab keinen Nabel auf dem Bauch

Хаб кайнен Набель ауф дем Баух

На моём животе нет пупка.

Я только и успел ответить на улице:

– Mutter (Мама).

Вахтанг оглядывался по сторонам:

– Какой еще мутер. Нет у тебя, на хрен, никакого мутера. Сам же говорил. Тебя кто просил отвечать? Молчал бы. У нас здесь только я член сборной Германии по баскетболу. А в полиции, особенно в ДПС, каждый второй в караоке наяривает Рамштайн. Половина Офицеров Газманова, а половина Мутер.

Я не любитель караоке, но картинка с исполнением МУТЕР сводным хором ДПСников мне представилась достаточно логичной. На какое-то мгновение я предался размышлениям об этом. Лавина новостей, свалившихся на меня, вернула меня к реальности и заставила задавать вопросы, не слушая поучений и не дожидаясь ответов Схематоза:

– Ты как здесь оказался? Сбежал? Что за форма? Что за схема? Вахтанг?

«Ряженый немецкий баскетболист», которого я знал как Вахтанг-СХЕМАТОЗ, рассказал о том, что во время испытаний нашей камеры, по его заранее отработанной схеме, его высосало вакуумной системой через вентиляционный контур за забор колонии. Так как во время испытаний Булыжник продолжал философствовать, пропажу первого испытателя-уголовника обнаружили только под утро. Поэтому сейчас он свободно разгуливает в немецкой форме, и никому в голову не приходит проверять у него документы. Как говорится, не скрываешься – не ищут. Про мое наследство он все знает и готов быть помощником. Мне стало жаль Матросова, ведь у меня с ним была особая связь. На нейронном уровне. Вряд ли кто-то дарил ему руки-перчатки, линзы-антиморгайки, и вряд ли кого-то он так целовал. Я не стал отказываться от помощи соратника, но предложил быть честными друг с другом. И все выложил и про долги, и про то, что моя мать, возможно, и не умерла вовсе, а просто сбежала, спасая себя от дурного предзнаменования.

Вахтанга сумма антинаследства не испугала, и он честно признался, что зачат был его мамой на Олимпиаде-80 от неизвестного немецкого баскетболиста Артура. Она была комсомолкой и участницей культурной программы, пела в грузинском хоре. Она точно помнила, что его звали Артур, но она не была уверена, был он баскетболистом или гандболистом. Просто точно был высокий и говорил с акцентом. В Грузию она беременной возвращаться побоялась. Возможно, к лучшему, потому что и в Москве жила неплохо. Вечно была на подпевках у всех известных грузинских певцов: от Брегвадзе до Павлиашвили, а к концу девяностых , выйдя слегка из песенного тиража после Катамадзе, стала весьма состоятельной леди цветочно– фруктового бизнеса. Вахтанг родни своей на Кавказе не знает. Она, в основном, в Германии. Мама его много рассказывала про традиции своего народа и научила любимого сына всем родным языкам.