Путь инноватора

Человек полистал мой документ :

– Вниз лезь обратно. Наследник. Не тронут они. Заждалась. Слава тебе Господи, нашелся хоть один из этой породы шлыковской. Давай живей! Гляну на тебя.

Спустившись, я понял, что Человек – это бодрая старушка неопределенного возраста 60-90+.

Старушка отложила в сторону какую-то берданку, прикрикнула еще раз на собак и протянула руку:

– Зинаида я. Григорьевна. Просто Баба Зина величай. Ну, пойдем все покажу.

Мы прошлись по остаткам фабрики. Всего-то уцелело какое-то железо из оборудования, склад с парой сотен никому не нужных в наше время валенок и музей Валенка.

Баба Зина заметила на моем лице разочарование:

– Все до единого целехоньки. Как новенькие. Это остатки из специальных партий.

Потом Баба Зина повела меня в свою сторожку, вернее в Музей. Ведь она была последним действующим работником фабрики – директором этого самого музея. То, что она рассказала мне, прояснило для меня все и изменило прежний настрой с капитуляции на желание побороться.

22. Рассказ Бабы Зины

– Ведь хозяин фабрики – родня тебе. Почему, думаешь, Шлыкаринск? Это от фамилии вашей. Шлыковых род. Ведь два брата было – твой прадед Егор Никитич и Фрол Никитич. Вот, фотография. Близнецы они были. А отец их, Никита Кузьмич, воспитывал по-разному. Фрол на хозяйстве остался, отцу помогать, а прадед твой, Егор стало быть, в Петербург учиться поехал. Ну и нахватался там в столице всякого, про коммунизм. И воевал Егор-то в первой мировой, а Фрол после смерти отца на войну с немцем не пошел, а фабрику поднимал. В общем, идейные разногласия были у них. Поэтому как большевики и Ленин власть поменяли, они крепко повздорили. Егор говорил, что все народу нужно отдать, а Фрол говорил – мое все, наше, семейное. Так они и не разговаривали. Друг от друга отреклись и не разговаривали. Но смотри, как похожи, как одно лицо!

Баба Зина вела меня по музею, показывала фотографии. Я удивленно смотрел и сокрушался. Два близнеца не смогли понять друг друга. Видимо, давно ни на фабрике, ни на заводе не было посетителей – Баба Зина проводила экскурсию с огромным удовольствием.

– И зря Фрол все не отдал, как Егор уговаривал. Все равно при Советской власти все изъяли. Но работали здесь все потомки Фрола Шлыкова. Валенки фабрика исправно выпускала. И какие! Во всех фильмах наши валенки, шлыкаринские. На выставках, вот глянь, медали золотая, серебряная. Есть тут в коллекции валенки, которые для первых лиц страны делали. Вот военный вариант. Вот для целинников. Вот для строителей БАМа. С клееной подошвой. А в восьмидесятые директорствовал внук Фрола. Семен Ипатьевич. Сын, стало быть, Ипатия Фроловича. И до самой приватизации. Мужик шибко был умный. И со мной был дружен. Я помоложе была его секретаршей. На все выставки брал. Это уж потом я в возрасте стала музеем заведовать. Он его под меня и открыл. Тут и баня в музее есть. Так он все по приватизации на себя оформил. Хозяином стал. Между прочим, породниться могли мы с тобой. Жениться он на мне хотел, как жена его умерла, предлагал. Но испугалась я. Рассказал он мне, что проклятие какое-то на Шлыковых. Бабы не уживаются. А я думала пожить подольше. Вот и Сеню, Семена пережила. А Семен Ипатьевич вас не забывал. Смотрел, переживал.

Я тут вспомнил, как дед приносил каждый новый год посылку, в которой лежали валенки, набитые конфетами:

– Так это его валенки и гостинцы были, получается?

Баба Зина вытерла лоб, заправила крашеные в русый цвет волосы под бейсболку с надписью МОТОКРОСС, и, взглянув на меня в упор, выдала то, что меня повергло в ступор:

– Он мне поручал, я и высылала. И он сильно сокрушался, когда узнал, что мать твоя из дома из-за этого проклятия и ушла. Не умерла она. Чай и сейчас живая. Молодая ведь ищщо …

Я очнулся от резкого запаха нашатырки. Передо мной было лицо бабы Зины и какого– то мужика. Мужик похлопал меня по щеке:

– Все, вернулся. Впечатлительный больно.

Баба Зина поднесла ко рту стакан:

– Выпей!

Я приоткрыл рот. Баба Зина влила мне обжигающий рот напиток, похожий на спирт:

– Радуйся, может найдешь ее. И теперь на фабрике одна надежда на тебя. А то последние годы и не работали толком. Так что тебе наследство отписано, ты и помогай. А мы с Борисом Ивановичем постережем. Муж он мой. Здесь работал. С Казахстана приехал. На Байконуре ракетами занимался. А тут валенки конструировал. Гений.

Гений и баба Зина вызвали какую– то местную машину, водитель которой за пять пар валенок отвез меня на электричку. Баба Зина на прощание приободрила меня:

– Все под контролем. Ты только по зарплате рассчитайся с нами побыстрее. Валенки нынче не в ходу. Тут, когда не платили, народ и сланцы войлочные из них вырезал. Не пропадать же добру. Мы с Борисом Ивановичем завсегда готовы помочь. Может, прогремит наша фабрика, как в былые времена.

23. Встреча с Вахтангом