Путь генерала

Пехотинцы начали разгонять таран. Местность перед воротами была утоптана множеством прошедших здесь людей. Некогда поросшее травой поле превратилось в плотную грунтовую дорогу. Несмотря на то что оси были тщательно смазаны, а таранное бревно прочно закреплено, без шума не обошлось. Сначала «Большая Берта» катилась тихо, но по мере увеличения скорости стала заметно грохотать. Кто бы мог предположить, что она будет так шуметь? К счастью, кавалеристы затеяли перестроение с криками и свистом — им соблюдать тишину не было никакой необходимости.

Через пару минут чудовищный удар сотряс ворота. Легионеры изрядно запыхались, разгоняя стенобитный снаряд, но результат превзошел все ожидания — крепления ворот не выдержали, и они рухнули с ужасным грохотом, щепы и целые бревна разлетелись во все стороны. Все-таки это были временные укрепления, ворота оказались не так прочны, как у стационарных крепостей.

Но, видимо, приближение тарана не прошло совсем незамеченным — в пролом хлынула вражеская пехота. Королевские легионеры схватились за глефы, охотники-лироки за копья. У пролома завязался бой. Керберийцы бились яростно, раздосадованные потерями. Легионеры начали отступать, но оторваться не получалось. Лучники ничем не могли помочь своим товарищам: в темноте все смешалось — где свои, где чужие было не разобрать. Стрелки сделали несколько залпов поверх голов дерущихся, но результативность такой стрельбы была невелика — стрелы перелетали как своих пехотинцев, так и чужих. Кавалерия тоже не могла вмешаться — схватка происходила у самых стен. Арт хотел сам бежать на выручку своим солдатам, но, к счастью, им удалось отбиться и оторваться от врага. Один из лироков метнул болас, пехотинец керберийцев упал, запутавшись. Подскочившие легионеры потащили его с собой. Увы, отступить успели не все. Брошенная палица ударила по шлему легионера, и он упал, оглушенный. Один из лироков наклонился, чтобы помочь товарищу, и был схвачен подоспевшими врагами. Как только легионеры оторвались от неприятеля, кавалерия Фонтена со свистом помчалась вперед, но керберийцы отступили за стены, утащив с собой пленников.

Так печально закончилась эта вылазка. Война — это не бравые марши и фанфары побед. Порой приходится терять того, кто рядом. Можно пасть и самому. Начиная военные действия, надо быть готовым к этому. Лучший выход — не начинать их совсем. «Лучший бой — это тот, которого удалось избежать», — говорили китайские мудрецы. Но иногда выбора нет. Случается всякое, но это происшествие было из ряда вон.

— Шагай, гад! — Бонкр подтолкнул пленника. — Эр капитан, мы схватили одного врага живым.

— Бонкр, почему вы не отошли сразу?

— Не успели. Замешкались лишь на минуту, а затем керберийцы на нас плотно насели. Еле оторвались.

— Каковы потери?

— Мы недосчитались пятерых, семь человек ранены.

— Сэт побери!

Арт был расстроен не на шутку. А на следующее утро он узнал, что в суматохе отступления отряд оставил в руках врага живых бойцов. Пехотинцев привязали к стене на всеобщее обозрение. Они провисели там около часа, а потом керберийцы демонстративно отрубили им головы. Легионеры скрежетали зубами, смотря на это, но поделать ничего не могли. Арт пал духом — именно он отправил погибших бойцов к стенам. Он винил себя за непродуманность операции, за то, что послал в бой недостаточно обученных людей.

— Как же так? Бонкр, куда вы смотрели?

Десятник поник, он тоже сознавал свою вину.

— Командир, давай ответим! — вскричал Бонкр. — У нас тоже есть пленник! Выведем его в поле и демонстративно нашпигуем стрелами!

— Этим мы не вернем наших ребят.

— У, керберийские собаки! Предлагали же им обмен! — Бонкр погрозил кулаком невидимым сейчас врагам.

— Предлагали, — согласился Арт. — Их ответ ты видел сам.

— Так что мы будем делать с пленником?

— Отпустим. — Арт покачал головой. — Я обещал сохранить ему жизнь, если он расскажет, какие силы у них в крепости. Он рассказал.

— Кому ты обещал? Подлым убийцам, которые казнят пленных? Никто не скажет ни слова против, если ты не сдержишь это обещание!

Арт вздохнул тяжело и печально, скрипнув зубами:

— Видишь ли, друг, мое слово — это мое слово. Если им бросаться направо и налево, что от него останется?

— Так что, отпустить вражину?

— Отпустить.

Бонкр с досадой стукнул кулаком по ладони.

— Не знаю, не знаю, эр командир, может, ты и прав, но я этого не понимаю! И что, ты всегда держишь слово?

— Не всегда. Если слово выманено обманом, если сдержать его позорнее, чем не сдержать, я могу от него отказаться. Но сейчас не тот случай. Я знал, что обещаю и при каких обстоятельствах. Так что сейчас слово надо держать.

Саша невольно вспомнил другой случай, тот, что подвигнул его к таким выводам. Дело было давнее, он учился в старшем классе школы.

— Санек, подтверди, что я никуда не выходил, — попросил его тогда Филимон Федосеев. Они вдвоем подметали спортзал, когда весь класс бегал на улице. — Подтвердишь?

— Хорошо.

— Слово?

— Слово.

Они с Филимоном ударили по рукам, и тот, ухмыльнувшись, вышел за дверь.