Путь Гекаты

За три дня Геката дошла до главного гнездовья – обширного плетения, охватывающего многие десятки деревьев. Здесь тоже было тихо. Родильный пруд замерз полностью, изо льда в пруду обычном тут и там выглядывали ноздри заснувших до тепла крокодилов. Кроны и стены огромного дома покрывала изморозь, никакого шевеления слышно не было.

Обогнув его, фария увидела котел и груду костей рядом с ним.

Вестимо, смертные догадались слопать заснувших ящеров и только потом ушли дальше. Скорее всего на юг. Куда еще бежать от холода?

Во всяком случае, застывших тел гостья нигде не увидела.

Обыскивать гнездовье размером с маленькую долину Геката поленилась. Высекла огонь, бросила занявшуюся от искры сухую траву в несколько мест, отступила.

И вскоре обитель здешнего бога превратилась в жаркое, огромное воющее пламя, закручивающееся над зарослями в стремительный дымный смерч.

Ветви, как известно, горят хорошо, но быстро, и потому уже задолго до заката фария прошлась по горячему пепелищу. Примерно посередине увидела собравшуюся в кольца обугленную тушу.

– Минус два, – проговорила она. – И одно гнездовье. Начало положено! Теперь пойдем к следующему.

После Покрова приходили заморозки, и у смертных появлялось новое, очень важное, занятие – охота!

Летом добывать больше, чем удается съесть, смысла не имело: протухнет мясо, испортится. То ли дело зима! Если хорошо запастись, в холода до самой весны туши целыми остаются.

Поэтому теперь чуть не все мужчины уходили из дома еще в совершенно непроглядную мглу, чтобы вернуться опять же в полном мраке. Смертные ставили капканы, ловушки, петли, проверяли уже настороженные и ставили снова, принося оленей, кабанов, зайцев, а иногда и рысей или барсуков. Для зимних запасов годилось все.

Добычу люди закладывали в корзины и на прочных сосновых корнях развешивали на ветках высоких деревьев, чтобы никто из лесных даромоедов не смог добраться до чужих припасов.

Гекате семья сделала исключение, и она с Кракобой, идущим больше за компанию, нежели для подмоги, уходила в сумрак рубить и рубить дрова.

В новом остывающем мире самым светлым местом даже в середине дня стал большой дом с вечно горящим в центре очагом. А потому уже на пятый день опустившейся на мир темноты Рыжебород, подсев ввечеру рядом, осторожно спросил:

– Мы все любим тебя, Геката, ценим твой труд и отзывчивость. Дети все тебя просто обожают! Но скажи, что за пакость творится с небесами? Почему небо стало черным? Ты же свалилась оттуда, Геката. Ты должна знать!

– Я знаю, – кивнула фария. – Боги затеяли войну. Они хотят друг друга истребить. Застудить, лишить деревьев, заморозить слуг. Боги всемогущи! Если они захотели умереть, они этого добьются. Разве я не предупреждала вас, мои братья и сестры? Зима будет долгой! Радуйтесь тому, что темнее уже не станет. Но и светлее тоже.

– Вот же эти проклятые боги! – в сердцах сплюнул Рыжебород. – Нигде от них покоя нет! Куда ни заберись, все едино напакостят. Ну, коли так, охоту растянем насколько можно.

– А я стану рубить дрова, – согласно кивнула воительница.

Охота мстительной фарии продвигалась успешно. За тридцать дней она сожгла два гнездовья вместе с властителями, нашла нору одного из богов-учеников, сделав из него сытный перекус и подстилку, а теперь шла по реке в поисках следующей обитаемой долины. Обитаемой до заморозков, естественно.

И внезапно услышала тихий грозный рык…

Геката остановилась, оглянулась на звук.

Как оказалось, совсем рядом, в кустарнике у реки, жрал какую-то находку крупный черный медведь. Ящеров, застигнутых холодом где пришлось и заснувших прямо на пастбищах или на ветках в лесах, пока было в избытке, хватало всем. Но медведь зачем-то решил зарычать, отпугивая возможного соперника от своей добычи.

Медведь! С огромной грудью, мощными лапами и с двух человек ростом! Что означало меховые штаны, меховую куртку и еще довольно большую накидку, чтобы заворачиваться ночью.

Фария повернула к зверю, вытягивая топор из петли. А когда медведь грозно выпрямился во весь рост, вскинув над собой лапы, быстро рубанула в грудь, всадив топор в тушу чуть ли не до самого позвоночника…

Обитателей дома разбудил грохот, треск, посыпавшиеся с потолка щепки, солома, ветки.

Заплакали дети, завизжали женщины, шарахнувшись с малышней в дальний угол. Мужчины, вскакивая, расхватали копья, ринулись наружу, ненадолго застряв из-за толкучки в дверях. И один только старый, мудрый, многоопытный Кракоба сначала сунул в огонь сосновую палку, хорошо просмоленную с одной стороны и с намотанными сверху травяными косичками.

Геката, дождавшись, пока у хитрого смертного загорится факел, вышла вместе с ним и вздрогнула от оглушительного рева.

На самой крыше крутился, скаля зубы, огромный медведь. Он широко размахивал лапами, каждая длиной с копье, с когтями размером в руку. Клыки же его казались еще длиннее! Перед зверем темнела глубокая яма, а вокруг валялись и дерн, и земля, и ошметки камыша, и куски дерева.

– Кто это? – прошептала Геката.