Путь Эверарда (ЛП)

Они бежали, пока не оказались под деревьями острова. Тогда они остановились, по-прежнему держась за руки, и подняли на него взгляд. Теперь, когда они стояли так близко, остров нависал громадной черной массой. Гораздо больше, чем можно предположить с берега, подумал Алекс. Его чернота и тишина пугали, а среди стволов деревьев вился туман.

Каким-то образом они заставили себя идти дальше. Вначале Алекс тянул, а Сесилия неохотно шла позади. Потом Алекс тормозил, а Сесилия тянула его. Так они и взобрались по длинному крутому холму среди застывших зимних деревьев и постепенно вышли на более открытое место среди колючих кустов и скрюченных маленьких деревьев. Сесилия стиснула одну руку внутри муфты, чтобы унять дрожь. Алекс постепенно остановился.

– Он… он кажется больше, Сесил.

Сесилия согласилась. Она ожидала совершенно противоположного. Последний раз она была здесь летом, еще маленькой девочкой. И думала, остров покажется маленьким, как бывает, когда видишь что-то несколько лет спустя, когда уже почти вырос. Она храбро потянула Алекса дальше.

От скрюченного дерева отделилось что-то черное. На мгновение им почудилось, будто дерево пошло. Оба не могли пошевелиться. Потом нечто снова передвинулось, сделало три-четыре медленных шага, пока не оказалось прямо перед ними.

Это оказался еще один человек с острова, гораздо моложе Роберта, вероятно, ровесник Алекса. Хотя он был выше – примерно одного роста с Сесилией – и одет в плотный черный бархат с парой золотых украшений. Черное перо на его шляпе почти обрамляло бледное лицо и практически закрывало светлые-светлые волосы. Он смотрел на них сердито, сузив большие голубые глаза.

– Кто вы такие? Что вы здесь делаете?

Судя по тому, что Сесилия могла разглядеть в гаснущем свете, он злился из-за того, что плакал. Слезы блестели на его щеках и оставили темное пятно там, где он, видимо, прислонялся к дереву.

– Мы видели одного знакомого – его зовут Роберт – скачущего через заводь, – вежливо, извиняющимся тоном ответила она, – и мы…

Это сильно его разозлило. Сесилия поняла, что глупо было упоминать об изгнаннике. Он положил ладонь на позолоченный эфес меча.

– Так вот почему вы так украдкой пробирались по лесам! Вы не имеете права здесь находиться, если вы его друзья.

Сесилия отступила за Алекса, сильно встревоженная мечом и тем, как повелительно мальчик держал голову. Однако Алекс шагнул вперед, тоже разозлившись. Именно такая манера держать голову раздражала его. В нем было нечто, напоминающее Корси. У Гарри были такие же манеры.

– Что ты имеешь в виду «не имеем права»? – вопросил он. – Я имею полное право. Этот остров принадлежит моему отцу. Однажды он будет принадлежать мне.

– Тебе! – воскликнул мальчик. – В таком случае ты подлый узурпатор. Доставай меч, иначе я проткну тебя на месте.

И он со звоном и вспышкой отраженного красного солнца вынул собственный меч.

– Не будь трусом, – сказал Алекс. – Разве не видишь, что у меня нет меча? Брось эту штуку и приготовь кулаки, как мужчина.

– Еще раз назовешь меня трусом… – пригрозил мальчик.

Сесилия схватила Алекса за плечи. Она поняла, что произошло. В тусклом освещении Алекс в своей школьной накидке, видимо, походил на человека с острова, особенно когда не ожидаешь увидеть кого-то другого.

– Прекратите, оба! – воскликнула она. – Мы с братом не принадлежим этому месту. Мы… мы живем на ферме возле гати.

Это встревожило мальчика. Он немного отступил, опустив меч.

– Вы из Внешнего мира? Тогда Боже меня упаси убить вас! Откуда вы знаете этого Хауфорса? Он сбежал во Внешний мир? Я должен был догадаться, что он так сделает.

– У него не было особого выбора, не так ли? – ответил Алекс. – Учитывая, как на него здесь охотятся.

– Так и следует охотиться за преступником, – возразил мальчик. – И дай Бог, чтобы он был уже мертв.

– О нет! – воскликнула Сесилия. – Дай Бог, чтобы не был.

Мальчик разозлился на нее – на них обоих.

– Убирайтесь! Покиньте этот остров! Кто вы такие, простые крестьянские дети из Внешнего мира, чтобы приходить сюда и судить нас? Как вы смеете поддерживать такого человека, как Хауфорс! Как вы смеете называть меня трусом! Убирайтесь, говорю вам!

Сесилия только рада была уйти. Остров оказался ужасным местом. Она замерзла, была испугана и несчастна из-за возможной смерти изгнанника. Она ненавидела этого мальчика и хотела больше никогда его не видеть.

Алекс тоже ненавидел его. Он был еще грубее Гарри Корси и оскорбительнее Сюзанны. И, что приятно, он был больше.

– Я не пойду, – сказал Алекс, – пока ты не возьмешь свои слова назад. Возьми свои слова назад, или я поставлю синяк под одним из твоих больших голубых глаз, будь ты хоть сто раз с мечом.

Его акцент снова усилился, но ему было всё равно.

Мальчик убрал меч в ножны, положил руки на бедра, задрал подбородок и глумливо засмеялся:

– Уходи, маленький крестьянин.