Путь Эскалибура

– Верно, – вступил в разговор архиепископ Тимоти. – Но вы нашли хороший ход, чтобы убедить людей принять вашу точку зрения, милорд. – Прелат, как заметил Мугаби, редко обращался к императору со словами «ваше величество», и адмирал подумал, что, наверное, это привилегия старейших и ближайших его советников.

– Матильда решила, что, если отец Тимоти, будучи выразителем мнения матери нашей церкви, благословит клонирование, это успокоит людей. Так оно и оказалось, – пояснил император.

– Дети есть дети, души есть души, – невозмутимо добавил архиепископ. – Пока медицина справляется со взятыми на себя обязательствами и дети рождаются здоровыми, мы можем только радоваться появлению на свет Божий каждого нового человека. Любое рождение – чудо, при каких бы обстоятельствах оно ни произошло.

– Те, кто растит клонированных детей, по праву считаются их родителями, ибо передают им кусочек своей души, – император покосился на портрет императрицы и с усмешкой добавил: – Порой даже и не кусочек, а здоровенный кусище!

– Кстати, хочу заметить, исходя из личного опыта, – вступила в разговор капитан Стэнхоп, – что тернауи – просто бесподобные родители. – Она тепло улыбнулась верховному канцлеру, и Мугаби вдруг ощутил – именно ощутил! – ответную улыбку, исходящую от неподвижного драконоподобного лица инопланетянина.

– Благодарю тебя, дочь, – ответил, чуть помедлив, тернауи. – Надо признать, что растить человеческих детей – это интересный опыт. Он позволил нам понять, что чувствуют наши королевы. Да-да, растить человеческих детей оказалось приятным занятием.

– Вероятно, растить и воспитывать интересно не только человеческих, но и любых других детей! – рассмеялся император. – Это значит растить будущее и стараться сделать его таким, каким хотел бы видеть.

Мугаби постарался скрыть удивление, но это было непросто. Ему пришлось напомнить себе, что эти люди не имеют ничего общего с Федерацией, мерками которой он непроизвольно пытался их мерить. Ведь так или иначе до сих пор земляне общались только с галактами, к какой бы расе те ни принадлежали, и твердо усвоили, что Федерация крайне отрицательно относилась к самому понятию «приемные родители». Входящим в Федерацию расам было категорически запрещено воспитывать детей инопланетчиков, причем причины этого запрета, по мнению Мугаби, весьма попахивали геноцидом.

– Одним словом, – продолжал император, снова обращаясь к Мугаби, – мы преуспели в этом начинании и сумели сохранить семейные связи. Мне даже кажется, что у нас они стали прочнее, чем у землян, хотя я, разумеется, могу заблуждаться на этот счет. Конечно, наше общество было изначально более демократичным, хотя феодальная атрибутика может вас поначалу ввести в заблуждение. Но, должен признать, она очень удобна для империи, которой постоянно угрожает столкновение с Федерацией. В отличие от наших земных предков мы с самого начала знали о существовании внешнего врага и о том, что военное столкновение с ним неизбежно. Это давало нам дополнительный стимул к ускоренному развитию, ибо любое промедление могло обернуться катастрофой. Существование Федерации уберегло нас от внутренних усобиц – кто станет считаться с мелкими обидами, сознавая, что они на руку общему врагу, от которого не приходится ждать пощады. Ваша ветвь человечества узнала о существовании Федерации всего сто пятьдесят лет назад, и в чем-то это, безусловно, было благом, но у каждой медали имеется обратная сторона.

– Возможно, – признал Мугаби. – Но из ваших слов я понял, что земная ветвь человечества меньше аваллонской.

– Полагаю, что да, – ответил император. – Думаю также, что вам придется перенять кое-какие наши навыки и убеждения. Однако, заверяю вас, империя вовсе не намерена заставлять кого бы то ни было следовать нашим законам и правилам поведения. Матильда предупредила меня, что если я не заострю внимание на этом вопросе, то по возвращении в Камелот она учинит надо мной показательную расправу. И все же, мне кажется, говорить об этом нет особой необходимости. Ведь вздумай мы навязывать вам свой взгляд на мир, между нами и Федерацией не было бы никакой разницы, а она, поверьте мне, очень и очень велика.

– Вы правы, – сказал Мугаби после непродолжительного молчания. – Уже тот факт, что империя не заинтересована в нашем уничтожении, является существенным и весьма обнадеживающим различием.

– Хотим мы того или нет, угроза со стороны Федерации заставит нас подружиться, уважать и, надеюсь, любить друг друга. – Император улыбнулся Мугаби, и тот ответил ему понимающей улыбкой. – Возможно, в будущем у землян с аваллонцами возникнут какие-то трения, но наличие общего врага вынудит их выступать единым фронтом и по-умному решать споры, случающиеся порой даже у самых добрых соседей и родственников.

Мугаби посмотрел на часы и произнес: