Путь души

И как от мухи, отмахнуться, наконец.

Как мало надо, чтобы умер человек…

Увлечься и гореть любовью новой,

И все забыть – прожитое, былое,

А после истязать бесчувствием калек…

Как мало надо, чтобы умер человек!

(февраль 1990)

Поцелуй смерти

1

Я видел смерть.

Я с нею был на «ты»…

Холодный взгляд смотрел так равнодушно,

Что спазмы боли,

боли непослушной,

Сковали разум в выходе тоски!

И был удар…

Растерзанная грудь

Слезилась кровью, исчезали мысли

И приходили вновь, намешивая муть

На воспаленный разум.

Крики близких,

Рыдания жены, уже вдовы,

И не вдовы еще, ведь я не умер…

Так терпит бедствие корабль любви,

Восторженно бряцает Смерть в свой бубен.

(февраль 1990)

2

Когда я был со смертию на «ты»,

Жизнь волоском во мне теплилась,

Жалеть о чем-то не было нужды,

Душа к звезде уже просилась.

3

Смерть желает получить

Души в свои сети,

И восторженно стучит

В бубен на рассвете.

(23.07.2007)

«Отчаянье в любви подобно смерти…»

Отчаянье в любви подобно смерти —

Круг жизни завершен, мечтам конец,

Надежды робко оставляют тверди —

Так распадается союз сердец.

Душевные надрывы ни слезою,

Ни золотом молитв не залечить.

Уж голова покрыта сединою,

А рану старую ничем не оживить.

(март 1990)

«Ты все поймешь…»

Ты все поймешь…

Ты все поймешь и не осудишь,

Но если суд твой будет очень скор,

Одним ударом душу не разрубишь.

Ну не тяни! Гласи свой приговор!

Пусть буду я шутом,

Пусть буду, и толпою

Вы смейтесь, потешайтесь над судьбой.

Я чувств своих от глаз чужих не скрою:

Я в них живу, они живут со мной.

Они во мне,

Они звенят капелью вешней —

Пусть холодно и мерзко на душе,

Пусть молох, раскрутившийся неспешно,

Раздавит все прекрасное во мне.

Не все умрет,

Не все, и что-нибудь упрямо

Пробьет росток судьбе наперекор.

Быть может, время и залечит рану,

Но не сейчас. Гласи свой приговор!

Я все стерплю!

Всю боль! Душа привыкла к боли,

И сердце закалилось на беде…

Как жаль, что поздно встретились с тобою,

Что раньше, жаль, не знал я о тебе.

(февраль 1990)

«Мнилось мне: когда-нибудь…»

Мнилось мне: когда-нибудь

Чувства позабудут

Для чего и почему

Были нужны людям.

Соберут промеж себя

Суд сурово-чинный

И присудят: «Нет добра —

Значит, нет причины

Бескорыстно нам служить

Горе-человекам».

Хлопнут дверью и уйдут

Побродить по свету.

Обеднеет люд без чувств,

Сотворят кошмары,

И покроет землю хруст

От безумной свары.

От картины страшной той

Дрожь прошлась по жиле…

Пусть я с чувствами – живой,

Чем без них – в могиле.

(апрель 1990)

Любовь – это костер

Я в зимний день разжег костер

И грелся у костра.

С продрогших губ слетали в бор

Озябшие слова.

Покрыты инеем, как мхом,

Они вставали в ряд…

И только знал охрипший стон

О чем они кричат.

Как, надрывая душу мне,

Морозили слова…

Но грел костер, как гимн тебе,

Хоть он сгорел дотла.

(май 1990)

«Я видел ангела с душою проститутки…»

Я видел ангела с душою проститутки

Иль черта в саже с ангельской душой…

Ты приговор мне зачитала в те минуты,

Что любишь, но уходишь не со мной.

И мир погас, погасли звезды в небе,

Сквозь слезы опрокинулась луна.

«Как ты не умер? – удивлялось сердце. —

Во мне осталась только пустота!»

Мне пустоту заполнить было нечем,

Я провалился, словно в забытье.

И лишь сигналы посылал о встрече

Мой воспаленный разум за окно.

Сигнал дошел, и даже не за сутки!

Ты позвала, и я был снова твой…

Исчез тот ангел с взглядом проститутки,

Остался черт, но с ангельской душой.

(май 1990)

«Небо опрокинулось в кручину…»

Небо опрокинулось в кручину —

Мрачные нависли облака.

И с дождем намыло ностальгию —

Вспомнились опять твои глаза.

Музыка звучала, как стонала,

Песня «Плот» – одна сплошная боль.

И щека, покрытая слезами,

Красным полыхала, как огонь.

(май 1990)

«Мой одинокий голос глух, почти не слышен…»

Мой одинокий голос глух, почти не слышен,

Чеканить шаг не будут робкие слова.

Но наказание, ниспосланное свыше,

Вновь предъявлять мне вздумало права.

Его приход немой, увенчанный страданьем,

Глазницей божества воззрилось на грехи,

И словно взором я раздетый, в оправданье

Шепчу ему: «Прости меня, прости!

Прости мою любовь, что жил я неумело,

Что отдавал себя навету темных сил,

Что в жизнь – пустую шутку – пошатнулась вера,

Что белые одежды не носил».

Мой голос одинок, он слогом не напыщен,

И высекать слова не будут на гранит…

На мне проклятие, наложенное свыше,

Но я, надеюсь, буду не забыт.

(май 1990)

«Опять борюсь с собой…»

Опять борюсь с собой, пусть молча, терпеливо.

Печаль и вздох тоски твой слух не оскорбят.

И пусть мой хмурый взгляд глядит на мир уныло,

Ты знаешь, я другой, тебе всегда я рад.

(май 1990)

Судьба-индейка

1

Да, я виновен. И судьба-индейка

Когда-нибудь осудит за грехи…

Я словно разменял на жизнь копейку

У дьявола в излучине реки.

Нечистый, надсмехаясь надо мною,

Кривя свой рот, мне деньги предлагал:

– Не верь судьбе, ведь счастье наживное.

Оно – в рублях, – брызжа слюной, шептал.