Путь чести

…Вот уже несколько часов мы двигаемся на северо-запад. И к вящей радости рейтар сменилась погода: на безоблачное небо набежали серые тучи, и солнце уступило свой престол, скрывшись в облаках. Правда, чуть позже начал накрапывать мелкий дождь — но хотя бы не ледяной…

— Как в Богемии. — протянул Лермонт.

— А что там? — с интересом спросил Тапани.

— Да такая же погода. То солнце, а через мгновение уже льет дождь. Про город Прагу слышали?

Я закатил глаза.

— Нет, сударь, мы же совсем тёмные! И только благородные шотландцы имеют право побывать в этом славном граде. Да что там побыть — даже просто про него услышать!

— Язва. — ухмыльнулся горец. — Это на тебя так погода действует.

— Так что в Праге? — Тапани все-таки заинтересовался.

— О! Прекрасный город. — Джок откашлялся, воздух стал вязким и влажным. — Но, честно тебе скажу, мрачный. Не зря его городом колдунов называют.

— Да ну!

— А то.

— Сам-то хоть одного колдуна встречал?

— Вера во мне крепка. Они меня стороной обходят. Но слышать приходилось. — прищурился шотландец.

— Стороной тебя деньги обходят и идут прямиком в руки симпатичных дам да кабатчиков. — хохотнул я.

— Это уже другая история. — широко улыбнулся горец. — А я вам про Прагу. Слышал ходит там по ночам среди еврейских домов огромный глиняный истукан. Защитник иудеев. Мол один раввин изваял сие чудище давным-давно и с помощью свитка с заклинанием, который вкладывался в рот оживил его. Выглядел сей монструс как громадный человек, но без собственной воли и речи.

— О-о-ох. — пробормотал финн.

— Вот тебе и «ох»! А с тех самых пор «голем», как прозвали монстра, выполнял все поручения своего создателя днем, взяв на себя всю тяжелую и грязную работу в еврейской общине, а ночью выходил на защиту еврейского квартала. Однако, оставшись без дел, монструс мог становиться опасным, бездумно разрушая в неистовой ярости все на своем пути!

Я знал об этой легенде, но не думал, что она настолько древняя. Н-да, каждому народу нужен свой защитник, пусть и легендарный…

— А дальше? — финн, похоже, крайне заинтересовался историей Джока.

— А что дальше? Стали погромщики пропадать. Вот все сразу и поверили в легенду. Как тут не поверить?

Я улыбнулся. Думаю, иудеям просто надоели бесконечные погромы, и они ловко прикрыли свой самосуд древней легендой, нагнав мистической жути на воров. Ловко, ничего не скажешь… Неожиданно шотландец посерьезнел:

— Смотри, Себастьян, посыльный от разъезда!

И действительно, по направлению к нам скачет одинокий всадник, нетерпеливо подгоняя коня. Сразу подумав о плохом, я потянулся было к седельной кобуре — но присмотревшись к приближающемуся гонцу, понял, что тот хоть и спешит с какой-то важной вестью, однако же впереди никаких звуков боя не слышно. Значит, не засада…

Я оказался прав. Добравшись до развилки дорог, на одном из ответвление которых в сторону ближайшего леса были ясно различимы свежие следы всадников (и в большом числе!), командир дозора отправил пару новоиспеченных рейтар на разведку. Вскоре бывалые служивые из детей боярских вернулись и доложили, что сразу за небольшим леском на противоположной от дороги опушке и расположились мятежники, довольно крупный отряд. Причём расположились без дозоров и боевого охранения! Хотя нельзя исключать, что разбойные разъезды воров рыщут по округе — и что нас уже заметили, да затаились… Как бы то ни было, ударить следует с двух сторон, с небольшой разницей во времени — вначале связав врага боем первой сотней рейтар, в то время как вторая обойдёт лес и атакует с тыла…

— Много ли у них телег? — я попытался прикинуть, смогут ли воры организовать оборону в гуляй-городе, способный очень усложнить нам задачу. Кроме того, большой отряд наверняка должен иметь значительный обоз — а вот его отсутствие будет косвенно указывать на то, что мы имеем дело со «старыми знакомцами».

— Мы видели не больше двух. И те со скарбом.

Многозначительно перелягнувшись с Джоком и Тапани, я довольно улыбнулся:

— Тем лучше!

…Частично спешившуюся сотню Ушакова я отправил вперёд, через лес — с расчётом, что часть детей боярских, вооружённых луками и пистолями, все же сумеют подобраться к стоянке тушинцев, и даст первый залп, расчищая пространство на выходе из посадок от врагов. После чего вторая полусотня рейтар, до поры держащаяся позади вынужденно спешенных соратников, перейдёт на галоп — и на скаку вырвется из леса, атакуя всполошившийся лагерь!

В свою очередь, моя сотня двинулись в обход, огибая лесок — с тем расчётом, чтобы показаться в поле зрения врага уже после того, как Ушаков свяжет воров боем. Глядишь, не убегут — а то и вовсе не заметят в пылу схватки второй отряд московитов… И в конечном итоге вышло так, что слитный залп (именно залп, а не частые выстрелы вразнобой, что свидетельствовало бы о встречном бое, завязавшемся ещё на подходе к лагерю тушинцев!) прогремел именно в тот миг, когда мы подобрались к южной, менее вытянутой оконечности леса:

— Не отступать и не сдаваться, братцы! — я возвел руку с оголенной саблей к небу. — Посмешим на помощь к нашим соратникам! За мной!