Путь аргоси

Слова Дюррала ранили меня. Я молча смотрела на этого странного человека по другую сторону костра. Аргоси сидел, скрестив ноги и сложив руки на коленях, но он не был неподвижен. На самом деле нет. Каждые несколько секунд я замечала, как подёргиваются мышцы на шее и плечах. Дюррал изо всех сил сопротивлялся альтруистическим стремлениям… которые побуждали его встать, перепрыгнуть через огонь и причинить мне боль тысячью разных способов.

– Предположу, что сейчас ты очень сильно хочешь мне помочь?

Страшное напряжение заморозило лицо Дюррала, его черты казались высеченными из камня. И всё же взгляд аргоси стал мягким.

– Никто не заслуживает того, что они сделали с тобой, девочка. Никто. Я не могу этого допустить.

– Не можешь допустить?

– Нет. Я не могу допустить, чтобы подобная мерзость существовала в таком прекрасном мире, как наш. – Дюррал жестом обвёл пустынный пейзаж. – Среди этих песков, сверкающих как тысячи миллионов рубинов или похожих на синие волны спокойного моря в ясный день. – Другой рукой он указал на небо. – Под яркими звёздами, каждая из которых подобна обещанию. Нет, мадам. Проклятие, которое в тебе засело, оскорбляет эти звёзды над нами. И меня.

– Оскорбляет тебя? – обалдело переспросила я.

Он кивнул и улыбнулся.

– Конечно. А тебя нет?

Не знаю почему, но мне вдруг стало невероятно смешно. Оказывается, магия, разбившая все мои надежды, и сигилы на моей шее были не чем иным, как аляповатой вазой, не подходящей к окружающему декору. Описание Дюррала звучало настолько нелепо и абсурдно, что на миг проклятие уменьшилось – стало слишком ничтожным, чтобы охватить мою жизнь.

– Э… Да, – сказала я наконец. – Меня тоже оскорбляет.

– Хорошо. Тогда давай мы с тобой что-нибудь сделаем. – Дюррал сунул руку за пазуху и достал колоду карт. – Хотя Путь Бродячего Чертополоха редко проходит через такие скучные территории, как магия, колдовство и прочая детская чепуха, у нас, аргоси, есть несколько собственных фокусов.

– Ты хочешь опять сыграть в карты? – растерянно спросила я.

– Думаешь, это снимет с тебя проклятие?

– Нет, не думаю.

– Я тоже. – Он жестом предложил сесть поближе к нему по другую сторону костра. – Но это не простая колода.

Несмотря на опасность, исходившую от него как зловоние от трупа, я подползла ближе. Дюррал развернул передо мной карты веером. Они были меньше тех, которыми мы играли в таверне, и масти оказались другими. Не привычные всем дароменские колесницы, стрелы, клинки и требушеты. На этих картах масти назывались «проклятия», «чары», «отречения» и «оковы».

– Колода заклятий, – ответил Дюррал, прежде чем я успела задать вопрос.

– Она магическая?

– Не в том смысле, в каком ты думаешь. Видишь ли, мы, аргоси, любим путешествовать. Бродяжничество в нашей природе, и когда мы видим что-то неправильное в этом мире… да, некоторые люди назвали бы это вмешательством. В частности, джен-теп обижаются, когда мы вторгаемся в их культуру.

Обижаются! Мне снова стало смешно.

– Маги мучают и убивают своих врагов. Или делают ещё что похуже – иногда просто ради удовольствия.

Дюррал перебирал карты, не глядя на меня.

– Джен-теп не так уж и плохи – по крайней мере не все. Большинство из них просто люди, как ты и я. Они пытаются пройти по жизни, неся на себе груз истории.

Несмотря на всё произошедшее, несмотря на свои тревоги, несмотря на то, как сильно я теперь зависела от Дюррала Бурого и его путей аргоси, я выкрикивала следующие слова во всю мощь своих лёгких:

– Прекрати! Так! Говорить!

Пёс глянул на меня, вопросительно тявкнув. Дюррал по-прежнему пялился в свои карты. Я подошла и выбила колоду у него из рук.

– Джен-теп – зло! Они уничтожили мой народ! Один из них наложил на меня это проклятие, чтобы я умерла несчастной и одинокой!

Дюррал по-прежнему не смотрел на меня. Пальцы у него дрожали – он изо всех сил пытался не протянуть руки и не вцепиться мне в горло.

– Нет такой штуки, как злой человек, девочка, – сказал он, пытаясь собрать карты и выронив половину из них. – Только злые мысли и злые дела, а они бывают у всех. Ты веришь, что твоё сердце свободно от подобных вещей? Ты думаешь, я никогда прежде не встречал медеков? Не видел, как они совершают ужасные преступления во имя мести?

– Это не одно и то же!

Дюррал не отвечал, пока не поднял все упавшие карты.

– Да, – сказал он наконец. – Считай, что это не одно и то же.

Я отошла от него, обогнув огонь и вернувшись на свою сторону костра – на свою территорию.

– Если карты не магические, чем они помогут?

Дюррал вытащил одну из них, некоторое время смотрел на неё, а потом сунул обратно в колоду.

– Как я уже говорил, мы, аргоси, путешественники. Мы видим мир… или, во всяком случае, его кусочки, и, когда находим что-то любопытное, мы рисуем карту, чтобы это запомнить. Потом, при встрече, делимся картами друг с другом, чтобы знания, которые мы собираем, не терялись, когда они более всего нужны.

Он наугад вытащил карту и перекинул её мне.

– Скажи, что ты видишь.

Карта была озаглавлена «Тройка оков» и изображала птицу со связанными за спиной крыльями, опутанную железной проволокой.