Путь.

Этот старик очень нравился Арсению, не в том смысле, что как-то неожиданно в нём проснулись чувства, а совершенно по-другому, по-отечески нравился. Скорее всего, именно такое ощущение подходило к тому, что он испытывал к этому неожиданному провожатому по своей неправильной жизни. Такого человека, как Учитель, надо было еще поискать — наглый и самоуверенный, он шел напролом и, казалось, что ничто не способно его остановить, но одно неверно сказанное слово могло обидеть его очень надолго. Или и вовсе переубедить что-либо делать. Он появлялся и исчезал когда хотел — и вообще неизвестно, чем он занимался всё то время, что был вне стен этой комнаты. Арсений основательно задумался и понял, как мало он знает об Учителе. Фактически — ничего. Он долго медлил, но потом всё же сказал:

— Линь… — это ведь твое имя, верно?

Гроханье на кухне мгновенно прекратилось, но через секунду раздался звук разбившегося стакана.

— Ты не мог этого узнать…

— Еще как мог, мало того, я могу передать тебе привет от человека, которого ты уже давно ищешь. Только пообещай мне, что не растворишься в воздухе после этого.

Из-за дверного проема медленно высунулось лицо Учителя, на котором одновременно отразились испуг, удивление и неподдельный интерес. Кожа его была бледна, как лист бумаги. Он изрек:

— Думаю, это я смогу тебе обещать, давай, удиви меня!

— Тебе настоятельно просил передать привет человек по имени Вяз. Мало того, я долго размышлял над этим персонажем — и сейчас поделюсь своими мыслями. А ты ответишь, только честно, что сам думаешь по этому поводу.

— Договорились… — Учитель грузно опустился на ближайший стул, что с его худющим телосложением было сделать крайне сложно.

— Итак, я думаю, что когда-то давно был один Путешественник, которого звали Вяз, он долго стремился постичь эту науку, и в конце концов это ему удалось. Он открыл дверь в Срединный мир и попал на дорогу Пути, но выбраться по каким-то причинам не смог. И теперь этот грустный герой заперт во всех мирах Пути одновременно — ему не выбраться оттуда, так как в реальности тело его давно погибло, но сознание живет и, как я понял, пытается что-то изменить к лучшему. Правда, пока безуспешно. И теперь, желая поддержать следующего Путешественника, он помогает решать загадки и уничтожать миры, чтобы искупить свою вину, что ли. И погибает в каждом мире, как бы в наказание за свой поступок. Ну как, далек ли я от истины?

Китайца после сказанного Арсением будто подменили. Он сидел на стуле и смотрел в одну точку, ничего не говоря и не шевелясь: он ушел в себя, или далеко в Путешествие по иным мирам. По прошествии нескольких минут тело его дрогнуло, и он внимательно посмотрел на Арсения.

— Так, почти так… Но то, что ты сказал, всего лишь теория, а я могу только добавить в нее свои предположения. Итак, если всё, что ты говорил, — правда, а не игра твоего воображения, помноженная на видоизменения Пути, то получается, что встретил ты моего прошлого Ученика. Да, это было, и последствия, которые повлекло за собой, ты разгребаешь сам уже давно: твоя реальность, какой ты ее знаешь, была создана именно этими действиями. Вяз не прошел Пути, не закрыл за собой дверь, и проблемы, которые он должен был помочь миру решить, так и остались висеть в воздухе.

Они никуда не делись, и целое поколение было вынужденно жить, не понимая, почему вокруг всё так, как есть. Нужно осознать, что собой представляет Путь. Ты понял многое, твоя доска тому доказательство, но не воспринял одного: Путь — это, прежде всего, твои внутренние проблемы, которые именно тебе необходимо решить прежде, чем ты станешь полноправным Путешественником. Это, безусловно, помогает реальности, поскольку часть твоих проблем — они общие для всех. Но если не получится преодолеть последнюю ступень, ты так и останешься блуждать тенью по лабиринтам Пути. Сам понимаешь, что это до конца не изучено, так что всё это лишь предположение, не более. Тебя ждет последняя ступень.

— И что же меня ждет на последней ступени?