Пустые земли

— Ты — живое доказательство неизменности Времени, — сказал Браннарт Морфейл. — Если бы ты мог отправиться назад и исправить события, вызванные твоим глупым вмешательством, тогда ты мог бы подкрепить свои угрызения совести. На самом деле ты этого не можешь, так что попрошу тебя прекратить высказывать сожаления.

С кривой неискренней улыбкой на морщинистом лице Браннарт Морфейл нарочито отвернулся от Джерека и, обращаясь к Лорду Джеггеду, сказал:

— Дорогой Лорд Джеггед, вы говорили что-то насчет циклической природы Времени?

— По-моему, вы немного суровы с Джереком, — ответил Лорд Джеггед. — В конце концов миледи Шарлотина предвидела до некоторой степени последствия своей шутки.

— Не будем больше говорить об этом. Вы хотите знать, имеет ли прямое отношение к циклической теории сообщение Юшариспа о смерти космоса, о Вселенной, заканчивающей один цикл и начинающей другой?

— Это была случайная мысль, ничего более, — сказал Лорд Джеггед, оглянувшись через плечо и подмигнув Джереку. — Вы, Браннарт, должны быть добрее к мальчику. Он может способствовать вашим экспериментам, доставив информацию значительной важности. Я думаю, вы сердитесь на него потому, что его приключения, кажется, противоречат вашим теориям!

— Чепуха! Это его интерпретация своих приключений, с чем я не согласен. Она наивна.

— Она правильна, — сказал Джерек тихим голосом. — Миссис Ундервуд обещала мне, что вернется, вы же знаете. Я уверен, что она вернется.

— Невозможно или, по крайней мере, маловероятно. Время не разрешает парадоксов. Теория Морфейла определенно показывает, что раз путешественник во времени посетил будущее, то он не может вернуться в прошлое ни на какой промежуток времени; точно так же любое пребывание в прошлом ограничено, потому что если путешественник останется там, то он может изменить ход будущего и, следовательно, вызовет хаос. Эффект Морфейла — мой термин для обозначения этого феномена — того факта, что никто не может отправиться назад во Времени и остаться в прошлом. Твое пребывание в Эпохе Рассвета, хотя и долгое, не дает повода настаивать, что в моей теории есть трещины. Шансы возвращения твоей леди из девятнадцатого века в нашу точку Времени являются, таким образом, очень незначительными — миллион к одному. Ты можешь поискать ее, конечно, по тысячелетию и, если повезет, доставить обратно сюда. У нее нет своей машины Времени, и, следовательно, она не может контролировать свое перемещение в будущее.

— У них в те дни были примитивные машины Времени, — возразил Джерек. — В литературе имеется много ссылок.

— Возможно, но мы никогда не встречали ни одной из того периода. Остается загадкой, как она вообще попала сюда.

— Вероятно, ее привез какой-нибудь путешественник из другого периода, — предположил Джерек, обрадовавшись, что, наконец, привлек внимание Браннарта. Про себя он поблагодарил Лорда Джеггеда, сделавшего это возможным. — Она однажды упомянула о человеке в капюшоне, который появился в ее комнате незадолго перед тем, как она обнаружила себя в нашем веке.

— Я не раз говорил тебе, — возбужденно ответил Морфейл, — у меня нет данных о машине Времени, материализовавшейся в течение периода, когда, как ты утверждаешь, появилась миссис Ундервуд. Со времени последнего разговора с тобой, Джерек, я еще раз все тщательно проверил. Или ты ошибаешься, или она солгала тебе…

— Она не могла солгать мне, так же как и я ей, — просто сказал Джерек. — Мы любим друг друга.

— Да! Да! Играй в любые игры, которые забавляют тебя, Джерек Корнелиан, но не за счет Браннарта Морфейла.

— О мой почтенный создатель чудес, не можете ли вы заставить себя проявить немного больше великодушия к нашему отважному Джереку? Кто еще среди нас посмеет погрузиться в эмоции Эпохи Рассвета?

— Я посмею, — заявил Вертер де Гете, приблизившись к ним, — и, надеюсь, с большим пониманием того, что делаю.

— Но твой характер, мрачный Вертер, — мягко ответил Лорд Джеггед, он не веселит других так, как характер Джерека!

— Меня не заботит, что думает большинство, — сказал Вертер. — Есть избранные группы людей, которых интересуют мои исследования. Джерек почти не коснулся «греха»!

— Я не мог понять его, тщеславный Вертер, даже после вашего объяснения, — извиняющимся тоном произнес Джерек. — Я старался, особенно потому, что это была идея, которую моя миссис Ундервуд разделяла с вами.

— Старался! — Голос Вертера выражал презрение. — И потерпел неудачу. А я нет. Спроси миссис Кристию.

— Она рассказала мне. Я был очень восхищен, она подтвердит…

— Ты позавидовал мне? — Свет надежды мелькнул в мрачных глазах Вертера.

— Конечно.

Вертер улыбнулся и, вздохнув с удовлетворением, великодушно положил ладонь на руку Джерека.

— Приходи как-нибудь в мою башню. Я постараюсь помочь тебе понять природу «греха».

— Вы добрый, Вертер.

— Я только хочу просветить тебя, Джерек.

— Ты найдешь трудной эту задачу, — злорадно хихикнул Браннарт Морфейл. — Исправь его манеры — и я буду вечно благодарен тебе.

Джерек рассмеялся.

— Браннарт, вы не боитесь, что ваш «гнев» зайдет слишком далеко? — Он сделал движение по направлению к ученому.