Пустота

Взаимоотношения с Р. И. Гейнсом обессмысливали их все. Чем бы Риг ни занимался, это всегда означало, что где-то заварилась крутая каша. Наряду с текущим он всегда активно продвигал и еще какой-то проект в сфере своей ответственности. Мотивы Гейнса были так расплывчаты, а проекты так засекречены, даже от функционеров ЗВК, что в итоге адекватному описанию поддавалась лишь твоя собственная часть работы (и по тем же причинам трудно было назвать ее «вкладом», ведь ты понятия не имеешь, в чем участвуешь). Стоило появиться гостье Импасса, как ван Зант начинал терзаться вопросом – не о том, зачем Риг Гейнс требует его присутствия здесь, у черта на рогах среди пустоты, а о том, какому аспекту своей, с позволения сказать, личности Импасс обязан согласием на эту миссию.

В такие дни после ее отбытия у ван Занта в голове будто гасли огни, а инструменты ничего не показывали, кроме инсценировки его собственного прошлого: полет Леви за полетом Леви в пустоте. Ему нечем было заняться, кроме медленной долгой борьбы за понимание собственной цели. Ну и еще Тракта. «Ибо, – думал Импасс, – Тракт метит в нас: он медленно догоняет реальную Вселенную». А первое место, какое он захлестнет, – Пляж. Импасс ван Зант же завис так близко к Тракту, как, по его мнению, ни один другой выходец с Пляжа среди живых: это значило, что первым из людей Тракт накроет именно его.

Далеко оттуда, в танцзале «Мотеля Делёз», ассистентка приводила себя в порядок. Пила из бутылки ром и смотрела, как старики блефуют в игре кораблей – поправляют белые панамки, резкими экономными жестами закатывают рукава деловых костюмов, шепчут:

– Так, хорошо…

Или:

– А теперь ты влип.

Им казалось, что ночка выдалась превосходная: то и дело кто-то из них склонял голову на шум океана и темными изюминками глаз зыркал на ассистентку, убеждая ее, что ночка и вправду выдалась превосходная. Кости взлетали и падали, трение останавливало их и прерывало чью-то чужацкую удачу. Ассистентка обоняла слабый запах рвоты в холодном воздухе; скоро стало ясно, что воняет от нее. В три пополуночи море полностью отхлынуло. Через стену, обращенную к морю, вошел Р. И. Гейнс.

– Вау! – сказал он. – Игра в корабли! Подвиньтесь-ка!

Старики поглядели на него прищурившись, как ящерицы, поморгали и подвинулись. Какое-то умение Гейнса заинтересовало их. Вскоре деньги начали менять владельцев.

– Передел, – предложил он.

Те согласились, что название для этой партии удачное. Ассистентка некоторое время наблюдала за ними издали, потом встала и пошла к двери. Ветер дул с берега. Близился рассвет. Словно впервые заметив ее, Гейнс вскочил и заставил ассистентку вернуться. Обвел широким жестом запятнанные солью стены, канделябр с двумя тусклыми лампочками накаливания, пыльные эмблемы за баром.

– Тебя временами бывает тяжело разыскать, – заметил он.

Ассистентка пожала плечами. Предложила ему рому.

– Итак, – проговорила она, – пойдем на кровати посидим?

Он задумчиво взглянул на нее:

– Алеф перестал про тебя спрашивать. Мы и подумали: может, ты чего знаешь?

– Я не понимаю, о чем ты. Никогда не понимала.

Гейнс усмехнулся. Поднял бутылку и изучил ярлык.

– «Блэк Харт», – прочел он. – «С любовью из лагун Карибского моря».

Ассистентка опустила взгляд на предплечье. Там ничего не происходило.

– Я вот что думаю, – сказал Гейнс в пространство, – может, вас познакомить?

В общем-то, он еще не решил. Он недавно вернулся из Зоны Алеф. Там наблюдалась активность, превосходящая ожидания; отражения умных дисплеев реяли в блестящем полу из аллотропного углерода, пахло ионизацией и стройматериалами. Люди Кейса разрабатывали новую схему удержания. Наступало рискованное время. Они не знали, с чем имеют дело. Когда явился Гейнс, там как раз спорили, подключить ли в эту штуку узел толстых проводов и просто посмотреть, что случится, а может, пингануть ее узкополосным передатчиком: дешево и сердито. Атмосфера занятости и профессионального одурения. Кейс сообщил Гейнсу о причине происходящего: тем же утром, но раньше Перл стала излучать радиоволновые импульсы.

– Неорганизованные, насколько мы можем судить.

– Так что же это?

Кейс пожал плечами.

– Это точно не белый шум, – сказал он.

– Я впечатлен. Есть ли на свете хоть что-то, чего вы бы не знали?

– Риг, – устало обронил Кейс, – мы делаем все, что можем.

Вызвали голоэкран с изображением женщины, которое плавно вращалось по всем осям поочередно, придавая ей сходство с виртуальной скульптурой в ложных цветах, чуть подпорченной слабыми помехами in situ[58]. Попытки устранить интерференцию лишь усилили сходство с портретом эпохи ар-деко, а складки платья застыли решительными бессодержательными росчерками, резче проявляющими мощь и энергию. Глаза ее были того же мнимого цвета, что и рендер лица, без зрачков и век.