Пустошь

«Странно получилось, Майки», — думал Хорек. — «Мы с тобой были лучшими друзьями. До самого последнего дня. Ты — Том Сойер, а я — Гек Финн. Если бы мне в тот день повезло, все было бы иначе. Мы бы остались друзьями, и никто бы не вляпался в дерьмо. Мы могли бы сохранить свои души, действительно могли бы. Бы-бы. Бы-бы-бы».

Хорек прижался к земле и по-пластунски, скрываясь в траве и кустах, пополз вдоль дороги. Каждые несколько секунд он замирал и, осторожно повернув голову, осматривал следующий участок пути. Майкл и Анна болтали — нужно быть сумасшедшим, чтобы болтать здесь! Голоса, пусть негромкие и невнятные, заглушали тихое гудение «змеек». Хотя, за несколько часов, проведенных у границы язвы, Хорек успел запомнить места, где они появлялись чаще всего, но это еще ничего не значило. Если пустошь — это место, в котором ничего не меняется, то язва — это ее полная противоположность. В ней меняется все. В ней все возможно. В язве безграничная фантазия смерти не скована никакими рамками.

— Я пастырь ваш, — пробормотал Хорек. — А вы — мое стадо.

Майкл остановился.

— Ты ничего не слышала?

— Нет, — ответила Анна.

— Мне показалось, что я слышал чей-то голос.

— Хорек?

— Не знаю. Не уверен.

— А может быть…

«…повернем назад», — хотела сказать Анна, но промолчала.

— Может быть, что?

— Ничего.

— Хорошо. Пошли.

Он двинулся дальше.

Хорек с трудом сглотнул и застыл, глядя расширенными от страха глазами, как всего в нескольких футах перед ним появилась «змейка». Сначала крошечная впадинка в земле, почти незаметная среди травы. Потом чуть больше и глубже, и вот пошло первое внешнее кольцо. Хорек с трудом сдержался, чтобы не вскочить. Кольцо прошло в футе от него и замкнулось. Сразу же появилось новое — «змейка» начала свою недолгую жизнь.

«Ее раньше не было», — подумал Хорек. — «Эта новая. Черт! Еще немного — и вляпался бы!».

Тихий низкий гул, издаваемый ей, отдавался в голове, как рев реактивного истребителя, распространяясь дальше по всему телу. Хорек сжал зубы и закрыл глаза. Нужно перетерпеть. Очень скоро все закончится.

«Если выдержит моя голова», — подумал он. — «И не лопнет, как перезрелая тыква».

Страшная песня «змейки» все нарастала. Хорьку показалось, что внутри него завибрировали кости.

«Я очень близко. Слишком близко».

Находясь на грани смерти, он все же оценил иронию ситуации. Сейчас он сам погибнет в той самой ловушке, в которую привел Майкла и Анну.

«Поделом мне».

Хорьку повезло. Подойдя очень близко к тому, чтобы убить человека, лежащего перед ней, «змейка» исчезла. В одно мгновение страшный давящий звук пропал, все мышцы расслабились, как будто от них отключили электричество. Хорек почувствовал, как из носа потекла кровь.

«Бенни-друг, не стоило сюда соваться», — сказал он сам себе. — «Похоже, твоя идея оказалась немножко глупой. Немножко ненормальной. Немножко психованной идеей, друг».

Острая боль взгрызлась в желудок, и ему снова пришлось сжать зубы, чтобы не застонать.

«Черт, лежу тут на брюхе, посреди язвы, как полный кретин! Не эта, так следующая „змейка“ меня преспокойно слопает, и конец Бенни Флаю, великому злодею. Ха-ха-ха! Извините, ребята, я уже ничем не смогу вам помочь. Я вынужден удалиться. Ха-ха. Что за хрень я тут затеял?»

Анна чувствовала странное напряжение. Оно исходило откуда-то извне, сковывая движения и заставляя сердце биться глухо и больно. Что-то неладное творилось вокруг. Она обвела глазами дорогу и долину. Слишком тихо здесь, слишком неподвижна трава и воздух, слишком мягкие приглушенные звуки шагов. Она ощутила себя идущей под водой, только вода эта оказывала сопротивление на каком-то другом уровне, не доступном органам чувств.

Майкл впереди замедлил шаг. Он двигался, как человек, бредущий по темному коридору. Осталось только вытянуть вперед руки, чтобы иллюзия стала полной.

— Я снова слышу этот звук, — сказал он. — Он очень низкий. Здесь что-то есть.

На этот раз Анна решилась.

— Давай повернем назад, — сказала она. — Пока еще не поздно.

— А как же Хорек?

— Майкл, послушай — его здесь нет!

— Я не уверен.

— Не уверен? Ты что — смеешься? Здесь что-то не так. Разве ты не чувствуешь?

— Но я ничего не вижу.

— А звук?

— Это просто звук.

— Не просто. Здесь ничего не бывает «просто». Это смерть, ты знаешь. Признайся себе. Признайся, пока еще не поздно.

— Хорошо. Возвращайся.

— Я не пойду без тебя!

— Анна, не глупи!

— Глупо было вообще сюда соваться! Я уже не уверена, сможем ли мы вернуться.

— Здесь ничего нет!

— Есть!

— Что?

— Не знаю! А ты хочешь увидеть?

Майкл промолчал. Он неподвижно стоял посреди дороги, задумчиво глядя вперед. Анна смотрела на него. Она ждала.

Позади них на шоссе появилась маленькая тень размером не больше дайма. Постепенно темнея, она стала расползаться как чернильное пятно по бумаге, становясь все больше и больше. Асфальт внутри нее проседал, будто черти давили на него пятками. Все это напоминало один из тех фильмов о природе, где показывают процесс роста цветка при помощи ускоренной съемки. Маленький овраг рос и становился все шире и глубже.

— Майкл, — испуганно позвала Анна. — Я что-то слышу!