Пустошь

– Ты не высвечиваешься на радаре, когда моя дочь вне игры. Так что они понятия не имели, чем ты занимаешься.

– Выходит, технологии «Лан корп» не так безупречны, как ты думал?

– Все виновные уже понесли наказание, – цедит Томас сквозь сжатые зубы.

Раздается стук в дверь. Входит женщина и шепчет что-то на ухо Ланкастеру. Он дотрагивается до ее руки, и она бросает на него полный обожания взгляд. Неужели кто-то может восхищаться этим чудовищем?! Знает ли она, что Ланкастер сделал с Оливией? Когда женщина уходит, он поворачивается ко мне.

– Ну что ж, Клавдия Вертью, пора возвращаться на реабилитацию.

Появляются Пайпер и Беннет.

– Вы ничем не лучше его! – шиплю я, пока они отвязывают меня от стула.

Беннет улыбается и бормочет что-то себе под нос. Он снимает с меня последнюю стяжку, удерживавшую правое запястье, хочет что-то сказать, и тут я ударяю его лбом в подбородок. Он отшатывается назад, сплевывая кровь. Пайпер хватает меня за плечо, бьет в грудь и замахивается для второго удара, но я выворачиваюсь и бегу по скользкому мраморному полу к брошенному Беннетом электрошокеру. Я давлю на курок. Не знаю, на какую мощность настроен электрошокер, да и не важно. Пайпер падает, а я поворачиваюсь к Томасу. Он отступает и врезается в стеклянную панель на одной из колонн.

Я запрыгиваю на стол и прицеливаюсь. Скользя по стеклянной поверхности, я слышу в голове голос Деклана: «Да ты крута, Вертью!» Я направляю электрошокер в сердце Томасу Ланкастеру и жму на курок. Меня бьет током, и я теряю сознание.

* * *

Я стою на деревянном балконе и смотрю на море – впервые в жизни. Я знаю, что это происходит не на самом деле – мой мозг просто играет со мной злую шутку. И все же у меня вырывается вздох, настолько оно прекрасно.

– Ты готова отправиться на реабилитацию?

Джиллиан с улыбкой обнимает меня за плечи. Сегодня от нее пахнет розами.

Я оставляю ее слова без ответа – у меня полно своих вопросов.

– Почему тебя запрограммировали на то, чтобы избавить меня от реабилитации?

– Я ведь уже говорила: чтобы оградить тебя от опасности.

– Почему же теперь ты пытаешься отправить меня на реабилитацию? – горько спрашиваю я. – Почему бы не оградить меня от опасности, манипулируя моим сознанием? Заставляя меня верить, будто мне место в «Пустоши»?

Джиллиан смотрит на меня краешком глаза и улыбается.

– Потому что любую программу можно перенастроить. Кроме того, мы обе знаем, что мне не удалось полностью заблокировать твое сознание: ты несколько раз прорывалась через мои программные заграждения. Ты сильная, Клавдия.

– Кто тебя создал?

Томас Ланкастер? Беннет? Не удивлюсь, если Оливия. Деклан как-то сказал, что реабилитационная симуляция может вызвать остановку сердца. Естественно, Оливия пойдет на любые предосторожности, чтобы я не погибла.

– Не могу ответить.

– А кто тебя перенастроил?

– Мистер Ланкастер. Но не волнуйся. Я не позволю отправить тебя на ту, другую реабилитацию. Я способна сама себя перепрограммировать.

Джиллиан умеет изменять собственные настройки… Впрочем, меня уже ничем не удивить.

– Тогда почему ты не перепрограммировала себя на то, чтобы отпустить меня еще три года назад?

– Я делала все необходимое, чтобы…

– Оградить меня от опасности, – Сердито перебиваю я.

Таков ее ответ на большинство вопросов. Как может она утверждать, будто заботится обо мне, если хочет отдать мое тело «Лан корп» с Оливией?

– Не надо противиться, Клавдия. Ты должна остаться здесь, со мной, – только так я смогу тебя защитить. Сейчас это самое безопасное для тебя место.

Я стискиваю деревянные перила балкона с такой силой, что белеют костяшки пальцев. В ладони мне впиваются щепки, но я не обращаю внимания. Закрываю глаза и прислушиваюсь к шуму волн. Как здесь спокойно… Кому-то другому, наверное, такое существование показалось бы идеальным: ни боли, ни голода, никто тебя не выслеживает.

– Ты меня не слышала? – Спрашиваю я, стряхивая с плеч руку Джиллиан.

Я сажусь на перила и свешиваю ноги вниз.

– Я сама могу о себе позаботиться.

Я прыгаю вниз. Последнее, что я вижу, прежде чем погрузиться в море, это лицо.

Лицо Деклана.

Глава двадцать восьмая

Я лежу на спине, дрожа от холода. Яркий свет режет глаза. Процедура закончилась? Мое тело мне больше не принадлежит? Меня охватывает паника, и я начинаю задыхаться. Я не могу дышать, не могу двигаться…

Внезапно я понимаю, что привязана к столу; запястья, лодыжки и грудь стянуты ремнями. Я пытаюсь вытянуть руки, и оковы с грохотом ударяются о стальную столешницу.

– Отлично, она пришла в себя, – произносит чей-то голос.

Я открываю глаза. Надо мной стоят три незнакомых охранника, доктор Коста и Томас Ланкастер. Пятеро против одного.

Сила в численности, прямо как в «Пустоши».

– Ты жив? – потрясенно спрашиваю я, глядя на Томаса.

Я точно знаю, что целилась прямо в него – в середину груди, чуть выше сердца. После такого удара током невозможно выжить!

Томас злобно оскаливается.